23,5 тысячи задержанных и прочие анти-рекорды властей: юрист ОВД-Инфо Денис Шедов о том, как уходящий год войдёт в историю политических преследований и что хорошего он всё-таки принёс гражданскому обществу.
Чем этот год запомнится правозащитникам?
Беспрецедентным давлением на свободу собраний: массовыми задержаниями и уголовными преследованиями участников, пресследованием не только активистов, но и юристов, прессы.
«Пандемийными» методами ограничения протестной активности: по всей стране снова запрещены даже одиночные пикеты, хотя многие формы непротестного скопления людей разрешены. Технология распознавания лиц и камеры городского наблюдения позволяет приходить полиции к участникам протестов через дни и недели после самих акций.
Борьбой государства с неугодными объединениями и отдельными лицами: объявление их иноагентами, нежелательными и экстремистскими организациями, уголовное преследование, выдавливание из страны.
А также тем, что несмотря на усиление давления, в стране есть место для солидаризации и поддержки.
Раскроем каждый пункт подробнее.
Год во многом определило то, что в самый канун каникул Госдума приняла пакет репрессивных поправок, в том числе «пакет Вяткина» с поправками в части свободы собраний, пакет по иноагентскому законодательству, изменения в УК. Плоды этих поправок мы увидели уже во время январских и февральских протестов.
Думаю, 2021-й войдёт в историю политических преследований
Думаю, 2021-й войдёт в историю политических преследований. ОВД-Инфо существует 10 лет, и мы ни разу не видели такого количества задержанных: не менее 23,5 тысяч за год. Рекордным можно назвать и масштаб уголовного преследования тех, кто выходил на улицы зимой. Сейчас в так называемом «дворцовом деле» минимум 164 фигуранта, и 23 человека получили приговоры к реальным срокам.
Разнообразие статей и обвинений, по которым участников протестных акций привлекают именно к уголовному преследованию, выросло на глазах. Раньше полиция руководствовалась довольно стандартным набором: причинение вреда сотруднику полиции, хулиганство, призывы к массовым беспорядкам. Сейчас к ним присоединились нарушение санитарных норм, вовлечение несовершеннолетних в опасную деятельность, блокировка транспортных коммуникаций и многие другие. В целом прошлой зимой мы увидели, что при творческом подходе любая статья УК может стать инструментом политических преследований.
При творческом подходе любая статья УК может стать инструментом политических преследований
Эволюционировали не только масштаб и интенсивность преследований. Раньше, если ты не попался под руку полицейскому во время акции и добрался до дома, ты оказывался в безопасности. Сейчас вслед за арестами на акциях, когда в автозаки сгребают людей без разбора, идёт вторая волна: людей, чьи лица были автоматически распознаны или зафиксированны, задерживают постфактум дома, в вузе, на работе, на глазах у соседей и коллег. Это имеет очень сильный маргинализирующий эффект: появляется ощущение, что с человеком, к которому приходит полиция, лучше не иметь дела, безопаснее его или её уволить, отчислить и пр.
Технологию распознавания лиц активно использовали ещё при подавлении протестов в Хабаровске, она перебралась из 2020-го в 2021 и, видимо, останется с нами надолго. Только после протестных акций 21 апреля по разным городам постфактум задержали не менее 363 человек, а всего за год более 450 задержанных постфактум.
Ситуация с давлением на свободу собраний сконцентрировалась в первом полугодии. Осенью из-за очередной волны ковида снова ввели полный запрет на проведение собраний, и сейчас разве что сотрудники полиции ходят по домам протестантов. Такие пост-преследования стали рутиной. Но власти не дремали и летом начали ряд атак не на протест как таковой или отдельных активистов, а на целые институты гражданского общества.
Летом власти начали ряд атак не на протест как таковой или отдельных активистов, а на целые институты гражданского общества
Началось массовое объявление НКО и СМИ иноагентами. Мы уже полгода живем в режиме, когда каждую пятницу Минюст публикует новые списки иноагентов и нежелательных. Мы постоянно узнаём о прекращении деятельности того или иного СМИ и организации. Закрылись VTimes, «Команда 29», «Проект» были вынуждены прекратить работу из-за обвинений в связи с нежелательными организациями. Логически завершает этот тренд иск о ликвидации «Мемориала». Это сигнал обществу: нам ничто не мешает ликвидировать одну из старейших правозащитных НКО в стране, и с любой другой мы справимся в два счёта. Сворачивайтесь, ограничивайте масштаб проектов, включайте самоцензуру.
Усугубились проблемы государственного управления. Например, пытки, которые сейчас становятся всё более видимыми. Свою негативную роль сыграло и то, что государство оттесняет гражданское общество от решения таких проблем. Например, запрещая организациям, признанным иноагентами (а там много экспертов по пенитенциарной системе и правам заключённых), направлять своих делегатов в ОНК – общественные наблюдательные комиссии по защите прав человека в местах принудительного содержания. Сейчас там всё больше бывших сотрудников правоохранительных органов и людей без опыта работы в этой сфере, а самое главное, без мотивации отстаивать права заключённых. Подобные проблемы мы можем увидеть во многих сферах госуправления: государство без гражданского общества явно не справится.
В публичном пространстве есть запрос на экспертную дискуссию об иноагентстве, с анализом законодательства
История с иноагентством себя дискредитировала, люди видят очевидную несправедливость этой практики. Важной иллюстрацией стала петиция об отмене иноагентского законодательства – её подписали больше 240 НКО и СМИ и более 260 000 человек. Мы увидели этот отклик и поняли, что в публичном пространстве есть запрос на экспертную дискуссию об иноагентстве, с анализом законодательства. В декабре ОВД-Инфо направил в Госдуму, Совфед и Уполномоченному по правам человека свой законопроект об отмене иноагентских норм.
История про инагентское законодательство просочилась во множество нормативных актов. Поэтому наш законопроект – это по сути своей три законопроекта: он реформирует уголовную часть, кодекс об административных правонарушениях, где в последние годы появилось много составов для иноагентов, а также законодательства об НКО, о СМИ и пр. Вторая часть этой работы работы – сбор юридических и социально-экономических аргументов, поясняющих, что означает для российского общества законодательство об иноагентах. В пояснительной записке мы попытались рассказать, чем вредно это законодательство для всех жителей России (они лишаются доступа к разнообразной информации, правозащитной, экологической, благотворительной поддержке, к помощи от тех организаций, кто собирает средства для лечения детей или помогает получить терапию ВИЧ-положительным людям) и для самого государства. Оно тоже страдает, например, расходуя огромные бюджетные средства на софт, помогающий маркировать иноагентов (сегодня нельзя написать практически ничего, не упомянув хотя бы одного иноагента, плюс неизбежные курьёзы, когда сноска об иноагентах появилась, например, к детской песенке про дождь). Это законодательство неудобно буквально всем гражданам страны.
На следующий день после публикации нашего законопроекта парламентская партия «Новые люди» подала в Госдуму свой проект на эту тему, там же лежит не дошедший пока до первого чтения законопроект «Справедливой России» о проблемах со СМИ-иноагентами. Свои мысли по поводу реформы иноагентского законодательства озвучивали и другие партии, профессиональные объединения и инициативы.. Если кто-то из депутатов или сенаторов проникнется нашими аргументами, они могут подать наш законопроект: мы – общественная инициатива, и нашей задачей было предоставить народным избранникам экспертизу и запрос сотен тысяч избирателей. Откликнутся ли они на него – это уже вопрос к ним.
Горизонтальные связи в 2021-м продолжили шириться, они трансформируются, адаптируются к новым условиям
Напоследок о хорошем. Горизонтальные связи в 2021-м продолжили шириться, они трансформируются, адаптируются к новым условиям. Появляются новые форматы поддержки – маленькие инициативные группы, которые занимаются сбором средств или написанием писем политзаключённым, блоги, тикток- и ютюб-проекты. Люди и организации переформатируют свою деятельность, занимают новые ниши.
Без давления и преследований, конечно, обществу жилось бы лучше, но мне не кажется, что это история про его полное исчезновение. Думаю, все уже поняли, что невозможно отсидеться в пузыре, когда в обществе неладно. Много лет назад, когда я учился на юридическом, идея карьеры в НКО или волонтёрства казалась маргинальной. Сегодня я вижу десятки историй, как специалисты берут отпуск, чтобы поволонтёрить на нужды гражданского общества.