Внутри или вне России – основная аудитория журналистских расследований? Что можно сделать, чтобы увеличить их влияние, и нужна ли журналистам помощь Запада? Чего боятся герои этих расследований? Фонд Бориса Немцова за свободу, Фонд демократического развития и Фонд друзей Европейской России при Европарламенте провели сессию «Российская расследовательская журналистика в условиях перехода от авторитаризма к диктатуре» (Defending Democracy: Investigative Journalism vs Authoritarianism), где вместе с группой журналистов-расследователей из нескольких стран попытались найти ответы на эти и другие вопросы.
Расследовательский журнализм играет очень важную роль в странах, не сумевших пока попрощаться с авторитаризмом – России, Белоруссии, частично Украине, открыл дискуссию депутат Европарламента, бывший премьер-министр Литвы Андрюс Кубилюс: они делают то, что в нормальных демократических странах делает парламент и гражданское общество. Расследовательская журналистика так процветает в России, Украине и Беларуси из-за слабости институтов в этих странах, поддержала его Жанна Немцова, сооснователь Фонда Бориса Немцова за свободу: «У нас не работают институты, в том числе следственные органы. Журналисты подменяют их собой, хороший пример – расследование убийства моего отца. Рядом с годовщиной его смерти вышло расследование на «Медиазоне», и мы узнали много нового – даже не потому, что следственные органы находятся под госконтролем, а потому, что они потеряли навык поиска информации».
У нас не работают институты, в том числе следственные органы. Журналисты подменяют их собой
Коррупция – часть власти, часть системы. Нет первой – нет второй, уверен Сергей Хазов-Кассиа, спецкор «Радио Свобода» и автор расследования о воровстве нефти на российских месторождениях с участием силовых структур. В России около 10 расследовательских проектов, в Штатах несколько сотен, отметил Роман Баданин, основатель издания «Проект»: пока их недостаточно для огромной страны. Обескураживающая особенность российских расследований в том, что за ними не следуют отставки, заведение уголовных дел. Однако эффект есть, пусть и не очевидный, Баданин назвал его эффектом «красной папочки»: на каждое лицо, попавшее в расследования, создается сборник компрометирующих материалов, который может быть в любой момент обнародован. Монолитные группы в российской власти постоянно конфликтуют и всё, что находят журналисты, складывают в эти папочки. Рано или поздно эффект наступает – по мнению Баданина, бесславная отставка Дмитрия Медведева стала результатом в том числе расследования ФБК.
Даже в авторитарных режимах наличие внутривидовой конкуренции лучше, чем её отсутствие, согласился с Баданиным журналист-расследователь Михаил Маглов («Медиазона», Scanner Project). Печально, что мгновенные последствия для героев расследований не наступают и на Западе – европейские политики упорно закрывают глаза на грязные деньги, используют только политические инструменты – и то не слишком активно. За семь лет санкций ни одного расследования не проведено, ни одного нарушителя не выявлено.
Мгновенные последствия для героев расследований не наступают и на Западе – европейские политики упорно закрывают глаза на грязные деньги, используют только политические инструменты
Так что Михаил с коллегами сейчас ориентируется на тех, кто может исправить проблему – и это не политики, а банкиры: «Мы создаем базу данных российских чиновников, депутатов, политически значимых лиц и их окружения RuPEP, чтобы западные банки использовали эти данные в рамках процедуры «знай своего клиента»».
При этом последствия для журналистов есть, и ощутимые, отмечает журналист Bellingcat Христо Грозев: и он, и коллеги, и, что особенно пугает, их источники постоянно получают угрозы в разных формах, от прямых обещаний лишить жизни и до сетевого троллинга.
В Беларуси заведены уголовные дела против всей команды расследователей Игоря Лобана – бывших силовиков, ныне вскрывающих преступления режима Лукашенко. Не так давно они выяснили, что власти готовили теракт в Минске. После обнародования этих данных теракт был сорван, но власти совершили имитацию и теперь обвиняют Лобана и коллег как террористов: «В Беларуси это стандартная практика – создать уголовное дело, чтобы человек не мог нормально функционировать».
Идеология путинской власти – разрушение устоявшихся западных институтов, полагает модератор сессии, бывший зампред ЦБ и сооснователь Фонда Бориса Немцова Сергей Алексашенко. Он обратился к расследователям с вопросом, насколько силен русский след в событиях в Беларуси и Украине.
Когда сотрудники государственной Белтелерадиокомпании объявили забастовку в августе 2020-го – власти запретили им освещать происходящий беспредел, насилие и пытки, – Москва быстро заместила их сотрудниками RT, вспоминает Серж Харитонов, медиаэксперт iSANS (международная сеть стратегических действий по безопасности). Они и сформировали в умах силовиков образ страны как осаждённой крепости.
Наталья Седлецкая, украинская журналистка, ведущая программы «Схемы» на «UA: Первом» уверена: поддержание коррупционных устоев в Киеве – задача Москвы. По её мнению, почти все украинские олигархи – пророссийские, им выгодно, чтобы государственные институты внутри страны оставались слабыми, то есть контролируемыми. К счастью, в Украине очень активный общественный сектор, развита журналистика, создано и развивается общественное телевидение, где каждую неделю выходит большая программа в том числе о российском влиянии.
В Беларуси всё, что представляет интерес для расследовательской журналистики, завязано на Россию, подтверждает Тадеуш Гичан из Nexta. При этом в России вести расследовательскую деятельность проще: бывшие и иногда даже действующие чиновники более охотно идут на контакт, делятся внутренней кухней. Система Лукашенко более монолитна, коррупция более системна и контролируема, и даже те, кто попал в опалу и уехал, отказываются от комментариев. Так что многие расследования в Беларуси начинаются с расследований российских коллег – дело Уралкалия, например: они позволяют вскрыть связи, о которых сами беларусы никогда не узнали бы.
В России вести расследовательскую деятельность проще: бывшие и иногда даже действующие чиновники более охотно идут на контакт, делятся внутренней кухней
На сессии присутствовали депутаты Европарламента, и Алексашенко уточнил у расследователей, какая помощь со стороны парламентариев может быть им полезна. Один из вариантов помощи со стороны Европарламента, по мнению Михаила Маглова, – создание атмосферы ненависти в отношении грязных денег из Белоруссии, Украины, России. Лучший способ – заблокировать потоки незаконно полученных денег, поддержала Михаила Маглова Дарья Каленюк, исполнительный директор украинского Центра противодействия коррупции. Клептократия оставляет следы, ведущие в Австрию, на Кипр, даже в Штаты, уровень влияния коррупционеров растёт вместе с доступом к западным подставным компаниям.
И если отрезать банки, принадлежащие олигархам, от финансовой системы, это сильно затруднит их жизнь. С Дарьей согласилась руководитель отдела расследований ФБК Мария Певчих: в России никто не заставит их платить за преступления – таким местом должна стать Европа. ЕС может вышвырнуть их физически и финансово – ведь они или живут в ЕС, или часто там бывают.
Лучше спросить ЕС и США, как им помочь себе, возразил Роман Баданин. Он напомнил 1986 год и катастрофу на Чернобыльской АЭС: мир ничего не знал о ней целую неделю, пока информация не появилась в небольшой шведской газете – синоптики заметили облако, забеспокоились, журналисты начали копать. Всё, что происходит в России, касается Штатов и Европы. При этом расследования органов Евросоюза зиждутся на том, что преступления совершают люди, а не страны, продолжает Христо Грозев из Bellingcat, и расследуя преступления российских клептократов, они обращаются к российским же госорганам за комментариями. Россия отвечает ложью или отказывается предоставлять данные, и такие расследования обречены.
Россия отвечает ложью или отказывается предоставлять данные, и такие расследования обречены
Bellingcat готов помогать ЕС в их расследованиях, но настаивает на том, что российскую элиту нужно наказывать, в том числе за предоставление ложной информации.
У расследователей есть возможность менять историю, без Уотергейта история США была бы другой, напомнил в заключение польский политик Влодзимеж Цимошевич.