Экс-преподаватель Школы философии НИУ ВШЭ – о причинах увольнений оппозиционных преподавателей из Вышки, силе солидарности и назревших реформах в системе образования.
— В Высшей школе экономики прошла череда сокращений преподавателей с активной гражданской позицией. С чем вы это связываете?
— Официальная причина всех увольнений – реорганизация вуза. Этим летом она проходит на трех факультетах: права, бизнеса и факультете гуманитарных наук, который включает Школу культурологии, Школу филологии и нашу Школу философии. Старые школы ликвидируются, создаются новые – объединённые. Около 80% сотрудников этих подразделений получили письма о том, что с сентября будут уволены, так как их подразделения упраздняются (ещё у 20% людей годовой контракт и так истекает 1 сентября). Части преподавателей потом предложили преподавательские же должности, мне не повезло – в качестве альтернативы мне озвучили формальные позиции с низкой квалификацией (паспортист, комендант), поэтому я не должен был писать отдельное заявление об увольнении. Такая вот двухшаговая процедура.
Невозможно доказать, что это было сделано по политическим причинам. Но коллеги намекали, что руководство недовольно тем, что я подписываю открытые письма, активно выражаю свою позицию в фейсбуке, и легко найдёт формальные причины для непродления контракта. За этим дело не стало: в моём случае это оказалось отсутствие учёной степени и недостаточное количество публикаций.
— Сколько преподавателей потеряют работу с сентября?
— Из примерно 70 преподавателей Школы философии (у меня есть данные только по ней) потеряли работу около 15, в их числе зампред университетской ячейки профсоюза «Университетская солидарность» Илья Гурьянов, сотрудничавшая с «Антиуниверситетом» Татьяна Левина и политический журналист Кирилл Мартынов.
— Вы упоминали в СМИ некий «список неблагонадежных преподавателей» в НИУ ВШЭ. Он действительно существует?
— Никто не видел его на бумаге, но людям неоднократно передавали в устной форме, что ими и несколькими их коллегами руководство недовольно. Перечень этих сотрудников пересекается со списком тех, кто объявил о своем уходе.
— Напрашивается вывод, что НИУ ВШЭ старается максимально дистанцироваться от оппозиционных и проявляющих гражданскую активность преподавателей.
— Политически активные преподаватели покидают ВШЭ последние пару лет – в какой-то момент нас стали бить по голове за то, за что раньше хвалили. Я ведь помню Вышку как очень либеральный вуз. Там всегда поощрялось свободомыслие, инициативы, действовала антикоррупционная лаборатория Елены Панфиловой, которая параллельно с ней возглавляла Transparency International Россия. Но в 2018-м Панфилову вынудили уйти, затем «ушли» политолога Александра Кынева, оппозиционного политика Юлию Галямину.
Пострадали и студенты: например, студенческий журнал «Dоха» был демонстративно лишен финансирования вуза в декабре 2019 г.
— В свое время ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов вместе с Панфиловой создавал Лабораторию антикоррупционной политики. Как вам кажется, с чем связано изменение политики ректора? На него оказывается давление?
— Думаю, всё сложнее, чем кажется. Понятно, что на руководителя вуза федерального значения, да еще и входящего в программу «5-100», то есть получающего госфинансирование, безусловно есть давление, есть определённые ожидания, требования. Но решения в вузе принимаются не единолично, и лучше смотреть на происходящее системно, учитывая внутреннюю логику развития Вышки.
Сегодня она уже не молодой свободный университет, это зрелая, начинающая окаменевать организация, вступившая в эпоху ранней бюрократии.
На этом этапе ценности нередко утрачиваются или переходят в формальную плоскость, выхолащиваются: то, что пару лет назад живо разделялось всеми, прописывается в Этическом кодексе и превращается в холодную формулу, которую несложно вывернуть наизнанку. Например, одна из озвученных причин недовольства руководства вуза философами и культурологами такова: «Вы в своей исследовательской работе слишком атомизированы». А в реальности существует живое сообщество, которое регулярно обменивается исследованиями на формальных и неформальных площадках, общается с зарубежными коллегами. При этом у нас нет даже общего списка преподавателей, которые покинут вуз в сентябре – знаем только о тех, кто сам заявил об уходе. Высказанная в корпоративной почте идея поимённо назвать людей, с которыми школа прощается, проявить таким образом солидарность встретила активное сопротивление сверху. На мой взгляд, это яркий пример той самой атомизации: каждый сидит, ждёт, уволят ли его, ведутся тихие разговоры в коридорах, кого за что уволили.
— Может быть, руководство вуза опасается объединения преподавателей снизу, начала протестов против сокращений?
— Подавляющее большинство преподавателей настроены более чем лояльно, я и себя не могу назвать бунтарём.
Мне кажется, боятся не протестов, а того, что люди осознают себя как единую силу, единое сообщество.
Колоритный пример – история с профсоюзом «Университетская солидарность», который очень некрасиво, даже позорно оттёрли от участия во внутренней жизни Вышки. Вместо него протолкнули карманный профсоюз с марионеточным лидером, который умудрился на заседании ректората ляпнуть, что университет – не место для правозащитной деятельности. При том, что профсоюз создается для защиты прав сообщества.
— Но это чувство солидарности, объединение вокруг запроса на справедливость в перспективе могут вылиться в протест.
— Наше сообщество достаточно спокойное, не радикализированное, и протестовать мы начнём лишь в ответ на какую-то совершенно вопиющую несправедливость. Соответственно, и бояться нашего объединения могут только те, кто задумал что-то очень позорное.
— В чем вы видите залог развития гражданского общества?
— Мне кажется, гражданское общество вырастает там, где есть культура дискуссии. Где людям разрешают собираться вместе, обсуждать важные вопросы, которые всех волнуют, а не только касающиеся Гондураса или США. Важные и простые: например, когда товарищество собственников жилья сами решают, как им благоустроить придомовую территорию. Есть хорошее понятие «делиберативная демократия» – когда люди привыкли и считают важным участвовать в обсуждении общих вопросов, выработке общих решений. Вот как я вижу идеалы гражданского общества из своего логического угла и со своей любовью к аргументации как к искусству и способу жизни. Это дебаты, дискуссии, свободный разговор, необходимость обосновывать свои слова, а не просто приказывать и подчиняться.