У меня плохие новости для тех, кто думает, что для Путина всё сводится к войне в Украине и с её окончанием настанет мир и покой. Проигрыш в Украине – а он был предопредёлен, это лишь вопрос времени и цены, – не означает конца войны. Путин эмпирически показал, что будет сражаться до тех пор, пока не будет устранён от власти. Дворцовый переворот слишком гипотетичен, преждевременное самоубийство через использование ядерного оружия на поле боя ещё хуже переворота, а возврат к довоенному положению (а это признание поражения) невозможен. Значит, война в том или ином виде перейдёт на территорию России. «Рефорум» представляет третий материал из цикла о возможном будущем России, первые два здесь и здесь.
Уход Путина из Украины может быть представлен и пропагандистски оформлен как смесь отступления и победы: мол, в ходе СВО он всё же победил нацизм или ещё кого-то, а параллельно решил некоторые наши собственные проблемы, например, проблему недостатка патриотизма. Важно, что позабыв о существовании такого врага, как украинцы (для него он всегда был временным, ситуативным и, при всём творимом ужасе, технологичным), Путин бросит последние силы на войну со своим главным врагом – россиянами.
Это обязательно произойдёт: попытки перехода к полноценной мобилизации (а без неё никак: ресурсов у власти всё меньше и они всё дороже) будут означать и мобилизацию противников путинской системы власти.
Ответ на вопрос, с какими россиянами будет воевать Путин, давно дан: со всеми, кто против него. Эта война уже идёт, вопрос только в степени её, как любят говорить некоторые политологи, гибридности и в росте числа активных противников Путина. Мы видим, что переход от информационного авторитаризма к попытке установить тоталитарный порядок уже завершён: уничтожены независимые медиа, посажены и изгнаны ключевые оппоненты. Эта попытка обречена в итоге на провал, но она принесёт обществу беды, вполне сопоставимые с войной или таковой являющиеся. Чтобы развязать её, Путину – при условии сохранения структуры его личной безопасности – нужно перебросить все лояльные и дееспособные силы, включая армию, на просторы российских городов.
Означает ли это военные столкновения с самоорганизующимися группами населения и отколовшимися частями армии? На эту тему сейчас можно только спекулировать. Понятно, что за Путина будут сражаться в той или иной форме те, на кого пойдут его последние ресурсы, и до той поры, пока они не пересмотрят соотношение выгод и издержек своего поведения.
Очередная смена режима (а путинская система сменила свой режим уже дважды – в 2011-12-м и в 2020-м) может подаваться как переход от СВО в Украине к контртеррористической операции внутри России: этот пробный шар уже пробрасывается в Беларуси. Новый план Путина может заключаться в борьбе с «террористическими вылазками» англосаксов, опирающихся на перешедших границы украинцев и неправильных русских. Такими вылазками сможет считаться почти всё – от деятельности адвокатов до поджогов госучреждений, от бунтов мобилизованных до интернет-сопротивления и от диверсий на транспорте до открытых боестолкновений.
События ускоряются, и Путин утрачивает своё главное оружие: постепенность варки лягушки. Вплоть до объявления мобилизации ему удавалось избегать радикальных шоков от разрыва долгосрочного договора с обществом (таким шоком не стала ни пенсионная реформа, ни полномасштабная агрессия против Украины). До сих пор у него в руках другой инструмент смягчения шоков: ложь и эвфемизмы. Он будет маскировать перевод войны на собственную территорию с помощью пропаганды, будет избегать объявления военного положения, которое по определению подразумевает возможность поражения. Вражеские действия на территории России придётся представлять как достаточно массовые, но при этом маргинальные – так можно избежать признания, что идёт гражданская война с собственным народом или что некие англосаксы уже тут.
Чтобы обеспечить себе временный успех, Путину придётся загасить остатки нормальной работы всех гражданских и экономических структур – школ, малого бизнеса (любой другой уже загашен), «креативного класса», организаций работников наёмного труда. Главнейшей опасностью для него будут – как минимум на первых порах – даже не открытые вооружённые выступления, а структурная ситуация российской бюрократии. Именно бюрократия, а не силовики и тем более «интеллигенция», является становым хребтом страны. Именно тут возможен критический саботаж в самых разных формах и на самых разных этажах – от паспортистки до директора школы и от жилищников до функционеров госпредприятий, губернаторов и министров.
Может прозвучать парадоксально, но именно открытая война Путина против россиян как будущей современной нации (не важно, станет она конфедерацией или нет) может дать им шанс искупить вину за то, что Россия делает в Украине, и избавить Северную Евразию от российского империализма, а весь мир – от дальнейшего ядерного шантажа. Некоторые россияне могут в скором времени пойти этим радикальным путём – с тем, чтобы их историческая вина была искуплена полностью, пусть и с огромными потерями (возможно, превосходящими потери украинцев). Так может быть завершена более чем столетняя гражданская война на восточноевропейском пространстве.
Хотя сейчас такой сценарий кажется не более вероятным, чем дворцовый переворот, именно через него в относительно сжатые сроки российское общество способно в корне измениться к лучшему. Ценой могут стать многочисленные жертвы среди простого населения. В том, что Путин готов на это пойти, сомневаться не приходится. Он развязал войну не только чтобы решить проблему с собственной легитимностью перед будущими выборами, но и чтобы показать собственному населению, что он может сделать с ним ради сохранения своей системы.
Ресурсы сохранения власти Путиным сегодня превышают издержки его поражения в войне с Украиной. А значит, войны внутри России избежать, скорее всего, не удастся. Однако можно сделать её не такой кровопролитной. Как этого добиться – тема отдельного разговора.