«Рефорум» открывает цикл экспертных публикаций, посвящённых итогам уходящего года в значимых областях российской действительности.
Безусловно, главным итогом года в российской политике является резкое ужесточение правящего режима. Он практически перестал притворяться демократией, а массовые репрессии из метафоры превратились в медицинский факт.
Перемене поспособствовали два обстоятельства: приближающиеся думские выборы, на победу в которых – в ситуации сохранения оппозицией прежней свободы действий – Кремль рассчитывать уже не мог, и успех подавившего белорусский протест Лукашенко. Тот показал, что силовой вариант работает, по крайней мере в краткосрочной перспективе.
Если говорить языком исторических аналогий, ситуация в России сейчас похожа на ту, что сложилась в стране в 1880-е годы, после разгрома «Народной воли», или в 1907-м – после подавления выступлений 1905-1906 годов. При этом очевидно, что возрождение протеста неизбежно – ни одна из фундаментальных причин, способствовавших его появлению, не устранена, – но на это а) потребуется время и б) пока неясно, какие формы этот возродившийся протест примет.
Ситуация в России сейчас похожа на ту, что сложилась в стране в 1880-е годы, после разгрома «Народной воли», или в 1907-м – после подавления выступлений 1905-1906 годов
Теоретически здесь возможны несколько вариантов. Во-первых, радикализация ядра сторонников Навального и их постепенная кристаллизация в новые – сначала небольшие – кружки с последующим их объединением в формально (да и фактически) несвязанную с ФБК общероссийскую организацию. Надо понимать, что в среде сторонников несистемной оппозиции немало людей, для которых политика является, что называется, делом жизни и репрессии их остановить не смогут. Во-вторых, будет происходить радикализация КПРФ, которая, не исключено, закончится расколом партии на две структуры: более и менее оппозиционные по отношению к режиму. Третье направление развития протеста связано с его спонтанными безлидерными формами – вроде того, что страна наблюдала в Хабаровске или Шиесе.
В реальности, скорее всего, будет иметь место какой-то синтез упомянутых вариантов.
Есть ещё одно достойное обсуждения направление, на котором можно ожидать возрождения протестной активности. Это националисты – как русские, так и представляющие интересы этнических меньшинств. Сейчас об этом подзабыли, но именно первые были в числе зачинателей «Болотного протеста», а со вторых начиналась низовая политическая активность времён перестройки. Националисты – публика сама по себе авторитарная и запугать их гораздо сложнее, чем либералов. Большого числа сторонников они не соберут, зато будут демонстрировать, что политика в стране не кончилась, способствуя активизации других групп.
В борьбе с новыми формами протеста власти, безусловно, будут всё более активно использовать силовиков и это приведёт к ещё большему укреплению политической субъектности последних. В результате они окончательно выйдут из-под контроля гражданских административных структур и ещё более активизируются на экономическом фронте.
Прессинг в отношении бизнеса, а также силовое перераспределение финансовых потоков и собственности приобретут еще большие масштабы. Неприкасаемых будет становиться всё меньше. Недавние судебные мытарства одного из членов путинского политбюро Тимченко (в ноябре Мещанский суд Москвы не принял поручительство миллиардера Геннадия Тимченко за одного из братьев Магомедовых. – Прим. «Рефорум») указывают на то, как это будет выглядеть. Происходящее окончательно добьёт в стране инвестиционный климат и похоронит перспективы экономического развития. Следствием станет дальнейшее обнищание населения и рост его недовольства. Так сила, призванная стабилизировать ситуацию, одновременно будет дестабилизировать её.
Утверждать, что режим совсем «отморозился», однако, рано. Уголовные дела и отставки в системе ФСИН, ставшие следствием пыточного скандала, показали, что в некоторых ситуациях он ещё способен сохранять адекватность. Связано это, конечно, с качеством доказательной базы. Видео – особенно в таком объеме – это вам не просто чьи-то слова. Здесь стандартное «вывсёврёти» не сработает. Выбирая между тем, что он видит, и утверждениями опровергающих картинку чиновников, даже самый замшелый представитель глубинного народа предпочтёт поверить своим глазам.
К тому же надо понимать контекст. Обвинениям в организации государственных репрессий люди сейчас легко верят, они их сами боятся. И это уже не просто абстрактная политика, это нечто, касающееся лично каждого. Регулярно проводящий исследование страхов россиян признанный иноагентом «Левада-Центр» показал, что в уходящем году самый высокий прирост демонстрировали как раз страх пасть жертвой государственного произвола и боязнь репрессий. Первый вырос за год с 49 до 58 процентов, второй – с 39 до 52. Теперь уже нельзя говорить, что это «страшилки небольшой кучки либералов»; это опасения большинства граждан страны.
В уходящем году самый высокий прирост демонстрировали страх пасть жертвой государственного произвола и боязнь репрессий
Кстати, упомянутую выше способность системы демонстрировать адекватность не стоит переоценивать. Поддавшись уговорам отвечающих за работу с общественным мнением «либералов» и уволив в ноябре директора ФСИН Калашникова, Владимир Путин тут же почувствовал необходимость компенсировать столь нелояльный жест в отношении силовиков и присвоил генеральское звание начальнику главного управления ФСИН по Иркутской области – это один из тех людей, кого общественность обвинила в организации пыток. Шаг этот, очевидно идущий вразрез с общественными настроениями и тем не менее сделанный, позволяет предположить, что силовики в стране не просто укрепили свои позиции. Они превратились в силу, считаться с которой приходится даже Путину. Чтобы удовлетворить их, он вынужден совершать шаги, невыгодные ему с политической точки зрения.
Тут надо понять простую закономерность: чем менее популярен лидер, тем больше он зависит от силовиков, и эту зависимость нужно оплачивать. В какой-то момент сохранение лояльности представителей силовой корпорации оказывается главным смыслом деятельности нелегитимного правителя. Всё это, конечно, не нравится избирателю и ведёт к дальнейшему падению популярности вождя, ведущей, в свою очередь, к ещё большей его зависимости от силовиков. Воронка эта будет засасывать Путина всё глубже. На старости лет он окажется марионеткой в руках своих преторианцев, а Россия получит все шансы повторить судьбу Римской империи.
Главным героем первой половины уходящего года, безусловно, был Алексей Навальный. Шокировавшее общественность разоблачение его отравителей, картинное возвращение в страну вопреки воле явно не хотевших этого властей, арест и последующая – из застенков –демонстрация фильма о геленджикском дворце, а затем потрясшие страну протесты не оставили никаких сомнений относительно того, кто диктует повестку в стране. Навальный окончательно закрепил за собой статус политика номер два – единственного, способного бросить Путину вызов.
Неожиданно выпавшее из рук Навального знамя подхватили коммунисты
К сожалению для российской оппозиции, Навальный прилетел в страну слишком рано и власти успели подавить вызванный его арестом протест до начала думской кампании. Тем не менее, лёгкой прогулкой для Кремля эти выборы не стали. Неожиданно выпавшее из рук Навального знамя подхватили коммунисты. Поставив в головную часть списка включённого Кремлем в список врагов Грудинина, КПРФ продемонстрировала готовность играть в самостоятельную игру. Власти ответили массированной кампанией по дискредитации компартии, приведшей к резкому росту её рейтинга. Есть все основания предполагать, что в реальности голосов коммунисты получили не меньше единороссов. И тут важны даже не абсолютные показатели, а динамика. Компартия сейчас находится на очевидно восходящем тренде, а партия власти, наоборот, на нисходящем. Это даёт все основания предположить, что при сохранении существующих тенденций на выборах в законодательные собрания ближайших лет коммунисты будут стабильно создавать региональным администрациям всё более серьёзные проблемы. Да и на губернаторских выборах шансы на повторения хакасского «казуса Коновалова» (в 2018 г. 31-летний коммунист Валентин Коновалов победил на губернаторских выборах в Хакасии за счёт протестного голосования. – Прим. «Рефорум») возрастут. Кремлю придётся снимать кандидатов КПРФ с выборов всё чаще, и это приведёт к укреплению оппозиционного статуса компартии. В условиях нарастающих протестных настроений – это именно то, что нужно коммунистам. Вообще, в принципе, не будет большим преувеличением назвать их главными бенефициарами происходящего.
Под занавес – снова о Навальном. По времени разгром протеста совпал с его арестом. Если в обозримой перспективе выступления оппозиции в стране не возобновятся, то в общественном мнении образуется прочная причинно-следственная связь: «Без Навального протеста в стране нет». Это приведёт к росту спроса на оппозиционера, ведь негативные эмоции никуда не денутся и будут требовать своего выхода. Всё это приведёт к «манделизации» процесса отсидки Навального. Тот факт, что в текущей повестке его немного, не должен обманывать – превращение в миф требует времени и нужного контекста. Последний власти, как видим, обеспечивают, не считаясь ни с какими затратами.
И последнее. В начале статьи я назвал главным итогом года превращение российского режима в откровенно репрессивный. У этого обстоятельства есть и оборотная сторона: режим становится откровенно нелегитимным. Перестав скрывать, что он держится исключительно за счёт силы, по факту он одновременно признаёт, что от былой народной любви к нему не осталось и следа. Когда-то рейтинг Ельцина составлял 2 процента. Путин движется сейчас в том же самом направлении.
Вчера «Левада-Центр» обнародовал свежие электоральные рейтинги. По сравнению с апрелем президент потерял восемь процентных пунктов. И это тоже очень важный итог уходящего года.
Автор – политолог, политтехнолог.