Гостьей очередного выпуска «Агентов перемен» стала интерсекциональная феминистка Лёля Нордик. Чем её феминизм отличается от привычного и почему активисты уже не такие сердитые, как 5-6 лет назад, читайте в краткой выжимке беседы.
Нам всем нужно учиться с детства принимать других людей, отличных от нас, и то, что у всех должны быть равные права и возможности. Потому что равные возможности совершенно не гарантированы этими равными правами, и это большая проблема.
Интерсекциональный феминизм – феминизм, который исследует теорию пересечения многих видов дискриминаций. Расизм пересекается с сексизмом, дискриминация людей с инвалидностью пересекается с дискриминацией других уязвимых групп. В моей работе все эти виды дискриминации пересекаются с вопросами климатической справедливости, экологии и связанных с этим социальных проблем.
От экологических проблем женщины страдают непропорционально больше, чем мужчины
Я долго занималась и экологическим, и фем-активизмом: выступала против вырубки деревьев в моём районе в Петербурге, за развитие велотранспорта в городе, раздельный сбор мусора. Потом я [осознала], что от экологических проблем женщины страдают непропорционально больше, чем мужчины. Они чаще погибают в результате катастроф, вызванных климатическим кризисом. [Ведь] чтобы выжить, нужны базовые скиллы: умение убежать, выплыть, вскарабкаться на дерево, а женщин и мужчин воспитывают по-разному, особенно в консервативных семьях, и очень многие женщины не умеют плавать, в том числе в регионах Большого юга, где уже сейчас происходят климатические катастрофы.
Женщины часто находятся дома с детьми и пожилыми родственниками. Если мужчина на работе или [ходит] по своим делам, при наводнении ему не нужно за собой тащить кучу людей, а женщина не может просто выбежать из двери и спасаться.
Принимая решения о том, как обезопасить людей, нам нужно понимать, что они по-разному реагируют на такие ситуации в зависимости от своего гендера, в том числе в зависимости от своих физических возможностей.
О правом и левом феминизме
Феминизм бывает разный, в нём есть разные политические направления, разные стратегии. Есть либеральный феминизм, есть социалистический.
Либеральный не подразумевает кардинальных изменений в той системе мироустройства, в которой мы живем. Он топит за то, чтобы женщины встраивались в эту систему и занимали там более высокие должности, имели возможность заводить и семью, и карьеру, возможность выбирать. Я сторонница левого феминизма, я считаю, что нашему обществу нужны очень мощные изменения, фундаментальные, потому что оно построено на вертикали, на иерархиях. Всегда есть тот, кто стоит на верхушке, кто управляет, получает больше ресурсов не всегда справедливым путем. И всегда есть те, кто получает очень мало, но за счет труда которых весь наш мир крутится. Мы должны стремиться к тому, чтобы равенство было у нас во всех сферах.
Идти в политику защищать права женщин – очень тяжелая ноша, очень большой стресс. Тебе навстречу выкатывается цунами сопротивления, негатива, подковёрных историй. Мы, например, знаем, что Оксана Пушкина больше не будет депутаткой – есть предположение, что не захотели больше видеть Пушкину в ряду депутатов от «Единой России», потому что она положила много ресурсов для того, чтобы проталкивать этот закон.
Я очень обрадовалась, что Алена Попова выдвигается в Госдуму: она уже много лет занимается продвижением закона о профилактике семейно-бытового насилия вместе с Анной Ривиной, с Мари Давтян. Они все входят в инициативную группу по продвижению этого закона. Вот уже десятилетие этот закон в России не могут принять, хотя проблема колоссальная. По последним исследованиям, у нас 60% убитых женщин в России за 2018 год убиты в результате домашнего или партнёрского насилия.
60% убитых женщин в России за 2018 год убиты в результате домашнего или партнёрского насилия
Алена больше либеральная феминистка, и мне кажется, это её шанс пробиться через непробиваемую стену. Либеральный феминизм может быть важной точкой входа для многих женщин. Людям, которые привыкли к патриархальному мировоззрению, гораздо легче начать рассуждать о своих правах и возможностях с более мягких позиций.
О работницах третьей смены
Многие считают, что феминистки и вообще все активисты злые и агрессивные, но попробуйте каждый день объяснять огромному количеству людей, что вы имеете право на существование, имеете право не быть дискриминируемым, не подвергаться оскорблениям и выглядеть так, как вы хотите. Не закрыть глаза на какую-то сексистскую шутку про «все бабы дуры», а объяснить, почему такие шутки не ОК шутить на работе и почему это неприятно слышать огромному количеству людей. Естественно, иногда психика не выдерживает.
Выгорать гораздо легче, чем заставить себя остановиться и заняться собой, помочь себе
Первая смена в жизни женщины – это работа основная, вторая – дом, бытовая нагрузка, уход за детьми, готовка, глажка и так далее. А третья смена – это активизм. Выгорать гораздо легче, чем заставить себя остановиться и заняться собой, помочь себе. Это для многих становится препятствием. Мне очень сложно переключиться из состояния тревожности, гонки, с бесконечного потока дел в состояние «Мне нужно взять сейчас выходной». Не будьте как я, занимайтесь самопомощью, берите выходные. Решение проблемы, может быть, в том, что активисток действительно становится больше, а чем больше активисток, тем больше распределяется нагрузка.
Несколько лет назад нас были единицы, ну, десятки блогеров или блогерок, которые говорили на тему феминизма, равенства, социальной несправедливости, ЛГБТ. Сейчас это уже тысячи блогеров и блогерок, включая совсем юных ребят по 13-15 лет.
Активистки довольно круто структурируются и взаимодействуют друг с другом. В России такое количество феминистских организации, инициатив, объединений, кружков – ещё 5-6 лет назад представить было невозможно. Мы привыкли думать, что всё происходит в Москве и Петербурге, сейчас это совершенно не так: огромное количество крутых проектов появляется по всей стране. Низовые движения растут: ридинг-группы, курсы, лектории, фестивали, направленные на тему социального равенства, на тему борьбы с домашним насилием.
Мы привыкли думать, что всё происходит в Москве и Петербурге, сейчас это совершенно не так
На активизме не вывезти такие глобальные социальные проблемы, как гендерное неравенство. Активизм – это низовой импульс, который рано или поздно должен привести к структурным социальным, политическим изменениям.
Любое движение к социальной справедливости, будь то борьба с рабством, борьба темнокожих американцев за свои права, борьба женщин за то, чтобы получить избирательное право, начиналось с активизма и затем давало импульс к тому, чтобы происходили реальные структурные изменения общества, политических систем. То же самое происходит сейчас с домашним насилием. Десять лет назад были десятки, может, сотни человек, которые говорили и знали эту проблему, изучали ее. Сейчас уже тысячи человек ей занимаются, и миллионы поддерживают борьбу с этой проблемой. На следующем этапе у нас будет закон, будут какие-то системные изменения, по-другому просто не может происходить.