Ни один родитель не вправе препятствовать общению ребёнка со вторым родителем. Эта аксиома, прописанная в Семейном кодексе РФ, не мешает тысячам семей Северного Кавказа отнимать детей у матерей. Самые храбрые матери пытаются восстановить справедливость через суд, в том числе Европейский. Однако даже решения ЕСПЧ почти не исполняются. Каковы шансы, что ситуация изменится?
Чечня, Ингушетия и Дагестан известны сильными традициями. Одна из них – оставлять детей с отцом в случае развода. В Чечне ситуация в этом смысле самая напряжённая: растущая дискриминация женщин, насилие в их адрес, поощряемое даже главой региона, приводит к тому, что защитить материнские права практически невозможно. В двух сопредельных регионах дела не намного лучше. Тысячи детей на Северном Кавказе растут полусиротами при живых матерях.
Тысячи детей на Северном Кавказе растут полусиротами при живых матерях
Большинство разлучённых матерей предпочитают молчать, опасаясь гнева семьи, от отчаяния, из-за страха, что детей настроят против них. Но некоторые доходят до судов, а единицы и до Европейского суда по правам человека. ЕСПЧ уже вынес постановления по делам как минимум семи заявительниц из трёх упомянутых регионов. Но из 14 детей к мамам вернулись только трое.
При попытках добиться опеки над детьми или исполнения принятого в их пользу решения об опеке женщины нередко сталкиваются с ответными действиями в виде давления, шантажа, угроз, обращения к старейшинам клана и даже насилия со стороны родственников отца детей. Судебные приставы часто уклоняются от своих обязанностей, грубят женщинам и ссылаются на местный менталитет и адатное, то есть традиционное право.
Зачастую мать судится не только за опеку как таковую, но и просто за возможность видеть детей и влиять на их воспитание. Часть тяжб происходит между матерью и родственниками отца детей в случае, если тот уже умер.
Так, родственники погибшего мужа чеченки Зелихи Магомадовой путём давления на женщину и мошеннических схем получили все полагающиеся вдове выплаты и оформили опекунство над детьми, а также пособия и пенсию по потере кормильца. Это нарушения норм Семейного кодекса РФ, согласно которому биологические родители имеют преимущественное перед всеми другими лицами право на обучение и воспитание своих детей.
Девери вдовы из Грозного Лианы Сосуркаевой похитили у неё детей в 2019 году под предлогом побывки на праздники. Женщина уже два года не имеет возможности воспитывать своих детей и даже общаться с ними. За разговоры с мамой по телефону родственники бьют мальчика и девочку младшего школьного возраста.
За разговоры с мамой по телефону родственники бьют мальчика и девочку младшего школьного возраста
В Комитете министров Совета Европы (это директивный орган Совета Европы, отвечающий за принятие решений) дела по неисполнению судебных решений относительно места проживания детей объединены в группу «Ханамирова против России». На контроле Комитета остаются пять дел.
В конце прошлого года проект «Правовая инициатива» направил в Комитет письмо. В документе указывалось, что в делах об опеке с каждым месяцем утрачивается возможность воссоединения мам с детьми, нарушается их родственная связь. Это касается дел, по которым российскими судами и ЕСПЧ решения в пользу матери были вынесены, но не исполнены. Несмотря на решения, дети и мамы годами не видят друг друга. Комитет министров попросил правительство России (напомню, Россия является членом Совета Европы) предоставить свидетельства проведения работы по этим делам самое позднее до лета 2021, рассказал Григор Аветисян, юрист «Правовой инициативы»: «Срочное исполнение по этим делам – ещё одно требование, которая мы закладывали в наше обращение».
В ряде стран, европейских и не только, исполнение таких решений не составляет никакого труда. Когда ребёнка похищают, преступника очень быстро находят или вынуждают соблюдать закон, перекрывая ему банковские счета, выезд за границу, аннулируя водительские права
В ряде стран, европейских и не только, исполнение таких решений не составляет никакого труда. Когда ребёнка похищают, преступника очень быстро находят или вынуждают соблюдать закон, перекрывая ему банковские счета, выезд за границу, аннулируя водительские права. России ничего не надо изобретать, полагают специалисты, лишь ввести аналогичные меры.
«Понятие уголовной ответственности неприменимо, если похитителям выступает один из родителей. Семейные похищения в России преступлениями не считаются. На наш взгляд, эту норму надо пересмотреть. Но мы натыкаемся на мощное сопротивление, условно говоря, традиционалистов, и это даже не зависит от конфессии» , – говорит Аветисян. Он и его коллеги регулярно обращаются в департамент по исполнению решений ЕСПЧ, сообщая, в каком состоянии находится дело той или иной заявительницы.
В пресс-службе Совета Европы рассказали, что на заседании Комитета министров в декабре прошлого года рассматривали исполнение ряда постановлений Европейского суда о проживании с матерями детей, похищенных их бывшими партнерами. Комитет министров призвал власти продолжить работу по делу Лейлы Муружевой, информируя заявительницу обо всех исполнительных мерах в соответствии с национальным законодательством.
Комитет также отметил многочисленные меры, принятые властями в деле Фатимы Юсуповой, и трудности, вызванные поведением отца ребёнка, скрывающего его, и выразил серьезную обеспокоенность, что эти меры пока не привели к установлению местонахождения исчезнувшего в 2011 году ребёнка. Комитет министров призвал власти активизировать усилия по поиску ребёнка и предложил им предоставить информацию о прогрессе в этом деле также не позднее 1 июня 2021 года.
1 декабря 2020 года ЕСПЧ вынес ещё одно постановление по делу о неисполнении судебных решений по месту проживания детей, «Махмудова против России». Двоих детей уроженки Дагестана Аминат Махмудовой бывший супруг несколько лет назад выкрал в Эстонии и увез в Махачкалу. Суд в Пятигорске передал матери опеку над малолетними мальчиками в 2016 году, но ни приставы, ни полиция, ни служба опеки не сумели помочь женщине забрать детей. Кроме того, на Аминат и её адвоката сотрудникам полиции было совершено нападение. В 2019 году во время исполнительных действий по передаче детей вызванная самой Махмудовой полиция вместо помощи доставила ее и адвоката Оксану Садчикову в участок. Ещё в 2017 году женщина пожаловалась в Европейский суд на то, что российские власти не смогли обеспечить возвращение ей её детей. ЕСПЧ в 2020 году пришел к выводу, что действенной координации между властями в деле возврата детей не было, принятые для исполнения решения Пятигорского суда меры были неадекватны и неэффективны, так что было нарушено право Махмудовой на уважение частной и семейной жизни – статья 8 Европейской конвенции о правах человека. Постановление ЕСПЧ вступило в силу 1 марта 2021 года. Комитет министров в июне 2021 решит, как именно он будет осуществлять контроль за исполнением этого постановления. Планируется, что это дело будет рассматриваться вместе с другими делами, касающимися международного похищения детей, в группе «Хромадка и Хромадкова против России».
Суд в Пятигорске передал матери опеку над малолетними мальчиками в 2016 году, но ни приставы, ни полиция, ни служба опеки не сумели помочь женщине забрать детей
Мать шестерых детей чеченка Зелиха Магомадова – тоже заявительница ЕСПЧ. В 2010 году братья покойного мужа выгнали её из дома, где она проживала с детьми. Младшему было всего четыре. Она попыталась вернуть детей, обратившись в Наурский райсуд – суд позволил ей видеться с детьми только по выходным. Однако девери препятствовали общению, угрожали ей убийством, запретили появляться в селе, завладели домом и скрывали детей. Позже суд в Чечне и вовсе лишил Зелиху родительских прав. В 2019 Европейский суд вынес решение в пользу женщины. Он признал, что процесс лишения родительских прав осуществлялся с нарушениями прав заявительницы, и назначил компенсацию морального вреда. Согласно выводам Европейского суда, российские приставы не обеспечили встречи мамы и детей, а впоследствии суд в Чечне «пренебрёг интересами детей, разорвав связь с единственным живым родителем». Нарушена та же статья 8 Конвенции о правах человека, что и в деле Махмудовой и во многих других подобных делах – право на уважение частной и семейной жизни.