Заместитель генерального директора «Трансперенси Интернешнл – Россия», гость подкаста «Агенты перемен» Илья Шуманов объясняет, почему незадекларированные скакуны и слитки не опасны для владельцев, по кому ударит ужесточение наказания за коррупцию и в чём прав Оруэлл. «Рефорум» публикует фрагменты беседы.
О том, что «Трансперенси» делает в России
Наша задача – не вытащить побольше коррупционеров на белый свет, а скорее показать недостатки существующей системы, в том числе противодействия коррупции. Либо открыть какие-то новые направления в том числе и для журналистов и экспертов, которые в дальнейшем будут развиваться.
Об умении давать взятки и начальнице-коррупционерке
Я работал в администрации Калининграда с 2007 или 2008 по 2013 год. Сам не участвовал в коррупционных схемах (я очень строго к этому относился и старался, чтобы мои коллеги также не участвовали; мне, как правило, люди пытались крепкий алкоголь принести, какие-то продукты питания), но многие из моего окружения с ними сталкивались. Люди даже гордились умением давать взятки, договариваться, решать вопросики внутри органов власти. В 90-х – нулевых наличие такого человека в команде считалось большим плюсом.
Одна из легендарных коррупционных историй, которая стартовала с моей лёгкой руки, – про человека, который брал меня на работу.
Светлана Борисовна Мухомор занимала должность главы администрации города Калининграда, а её муж работал в муниципальном предприятии «КалининградГорТранс» и получал гигантские субсидии от супруги. Эта история у меня вызывала какую-то асинхронию, я не очень понимал, почему такое происходит в администрации. И когда я возглавил калининградский офис Transparency International, в первую очередь обратил на это внимание. После нашего сообщения прокуратура провела расследование, Светлана Борисовна должна была уйти на нижестоящую должность.
О скакунах Рамзана Кадырова
Два года назад мы выпустили расследование про скакунов Рамзана Кадырова: они стоят миллионы долларов, Кадыров зарабатывает на них сотни миллионов рублей. Получение таких дорогих подарков, как скакуны, должно отражаться в доходах, а этого не происходит.
Такие расследования можно делать и про картины, и про дорогие часы, и про предметы искусства. Мы видим множество примеров, когда во время обысков у чиновников находят либо целые картинные галереи, либо дорогие часы, которые пачками у человека лежат, либо золото в слитках. Разумеется, это всё не отражается в декларации публично-должностных лиц.
После утренней публикации про Кадырова мы ждали реакции. Ближе к ночи пресс-секретарь Кадырова сделал заявление, что всё, что написано в расследовании, не является правдой. Разумеется, мы направили заявление в правоохранительные надзорные органы, но прокурор испугался проводить проверку в реальности. И нам прислали ответ, что никакого нарушения не найдено.
О реакционном непотизме
Северный Кавказ, в частности Чечня, максимально сильно поражены непотизмом семейной, династической коррупции: кланы правят определенной территорией на протяжении столетий. Разумеется, российские законы там в полной мере не действуют и действовать в ближайшее время не будут. Политологии называют республики Северного Кавказа султанатами. Наличие султана внутри территории позволяет обеспечивать политическую, экономическую стабильность. Издержки этой стабильности – притеснения прав человека, отсутствие какой-либо политики в принципе. Ну, и, разумеется, стагнация региона по отношению к динамично развивающемуся центру, Уралу и так далее. Наверное, ситуация могла бы измениться: мы видим примеры вроде ОАЭ, где несмотря на наличие султанатов и семейной модели управления государством территория продолжает развиваться как экономический центр.
О правонарушениях и преступлениях
Впрочем, если бы в отношении Рамзана Кадырова всё было бы действительно доказано, единственное наказание, которое он бы понёс, – утрата доверия и потеря должности. Его включили бы в чёрный список и на три года запретили прикасаться к государственной службе. Дело в том, что в случае Кадырова мы говорим не о коррупции, а о коррупционном правонарушении.
Есть коррупционное правонарушение, есть коррупционное преступление. Если вы перешли дорогу на красный свет – это не преступление, это правонарушение. И если чиновник допустил получение подарка на сумму свыше 3 000 рублей и не задекларировал его, это коррупционное правонарушение. Если принял решение в отношении своего родственника в нарушение общего порядка и не уведомил никого о наличии конфликта интересов, это тоже правонарушение. Не вышел из коммерческой компании – правонарушение. А получение взятки, превышение должностных полномочий, мошенничество с бюджетами, денежными средствами, нецелевое расходование бюджетных средств – это коррупционные преступления, за которые предусмотрена уголовная ответственность.
Преступлениями у нас занимаются МВД, ФСБ. Правонарушениями – прокуратура и подразделения самих органов власти, ответственные за эти вещи. Важно, что есть чёткая связь между коррупционными правонарушениями и коррупционными преступлениями. В России их разделили, разорвали связь.
Так, например, наличие дорогого имущества, которое не подтверждено доходами публично-должностного лица, не является признаками преступления, хотя во всем мире это так.
Так называемый illicit enrichment, незаконное обогащение, в России не преступление, так как страна не ратифицировала 20-ую статью Конвенции ООН и не имплементировала в российское правовое поле само понятие незаконного обогащения.
О наказании коррупционеров
Открою страшный секрет: две трети осуждённых по статье «Взятка» — это обычные граждане Российской Федерации, взяткодатели, которые сидят по мелким статьям. Дали взятку дорожной полиции, чтобы не проверяла документы, взятку врачу (коробку дорогих конфет ценою выше 3 000 рублей, бутылку элитного алкоголя). Если цена условной бутылки выше 10 000, то это уже не «Мелкое взяточничество», а «Взятка», 290-ая или 291-ая статья УК.
Взяткополучатели – это оставшаяся треть.
Так что те, кто призывает к ужесточению наказания для коррупционеров, должны понимать, что это обухом ударит по ним самим. В России и так предусмотрены достаточно серьёзные наказания за коррупцию. Вполне легко уехать на 20 лет в тюрьму за совершение организованной преступной группой преступления коррупционной направленности. И люди уезжают. В том числе и губернаторы. Конечно, в Китае расстреливают за коррупционные преступления, но я понимаю, что это не панацея.
Об ограничении вечной алчности
Коррупция не может существовать отдельно от человеческой алчности, которая была и будет всегда. Вопрос в том, чтобы создать условия для того, чтобы она не прорывалась за системы общественного и государственного контроля, чтобы алчность не стимулировалась. Антипод коррупции – integrity, целостность. Целостность институтов, целостность моральных, ценностных установок, которые есть в человеке, и демонстрация этих установок. Алчность ведь ещё и некоторая форма распущенности, отсутствие внутренней дисциплины, пренебрежительное отношение к нормам и правилам, существующим в обществе. Это могут быть не только законы, но и негласные правила, которые подразумевают соблюдение принципов человеческого общежития, добросовестности. Когда ты знаешь, что твой сосед не делает ничего плохого, ты тоже не делаешь ничего плохого. И вы оба чувствуете себя комфортно.
О школах правосознания
Несмотря на кажущуюся репрессивную модель, мы развиваем антикоррупционные проекты. Закрылась Проектно-учебная лаборатория антикоррупционной политики ВШЭ – открылась Лаборатория университетской прозрачности. Запустились Школы районной антикоррупции. Есть множество наших волонтёрских программ: интерны проходят обучение и становятся журналистами-расследователями, политологами, экспертами, политиками… Это большое комьюнити. Есть ещё и взрослые, осознанно посещающие такие лекции. Например, Школа районной антикоррупции начиналась как наш совместный проект со Школой местного самоуправления для обучения муниципальных депутатов и активистов в Москве. Это был большой бум, более 150-ти московских депутатов и активистов прошли через эту Школу. И это всё люди 30+, то есть не совсем молодёжь.
Как-то ко мне подошла женщина за 60, попросила объяснить ей разницу между коррупционным преступлением и правонарушением.
Это был искренний интерес: она спросила не потому, что ей нечего делать, она собиралась писать заявление в надзорные правоохранительные органы о совершении какого-то правонарушения или преступления.
И таких людей уже тысячи в нашей стране. Ещё не миллионы, но уже больше сотен и единиц, не какие-то отдельные исключения. Это люди крайне достойные, осознанно идущие за получением знаний в сфере антикоррупции, в сфере прозрачности. Один из принципов Transparency International – «формирование антикоррупционного мировоззрения и правосознания граждан». «Трансперенси Интернешнл – Россия» существует уже больше двадцати лет, и продвижение на этом поле значительное.
О Кафке, Оруэлле и личном вкладе
Мне кажется, что если ты достаточно живой, органичный участник гражданского общества, часть какого-то комьюнити, то ты всегда найдёшь применение себе. Будь то бизнес, общественная ткань, будь то, не знаю, даже органы власти. У меня есть общественный проект, который начался ещё до «Трансперенси» – «Форум Кафки и Оруэлла», который каждый год проходит летом в Калининграде. Это площадка для вольной дискуссии на совершенно неограниченные темы. Кафка и Оруэлл – два моих любимых писателя, они отражают, наверное, весь спектр эмоций от существующей реальности и, друг на друга накладываясь, дают точную метку, где мы сейчас находимся.
Так вот, процитирую Оруэлла: «Если ты в меньшинстве – и даже в единственном числе, – это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен».
Индивидуальную роль каждого каждого нельзя недооценивать. Мы каждый по своему можем менять пространство вокруг себя своими проектами, своими идеями, своими заявлениями, своим внутренним ощущением правильности. И вне зависимости от того, в каком состоянии сейчас находится российское общество, чем больше будет таких людей – целостных, ориентированных на свет и правду, – тем быстрее мы сможем достигнуть перемен, которых безусловно заслуживает наша страна.