Основные нарративы путинской пропаганды не уникальны: их можно найти во всех авторитарных и тоталитарных режимах. Изучать их стоит хотя бы для того, чтобы безошибочно узнавать и уметь им противостоять. 1 февраля историк и публицист Олег Петрович-Белкин поговорил с гостями Reforum Space Tbilisi о видах пропаганды, о том, как бороться с каждым из них, и о вакцине, которая сделает к ней невосприимчивым.
Все последние столетия ценность человеческой жизни постоянно росла и к XXI веку стала ключевой для любой цивилизованной страны. Даже в авторитарных и тоталитарных режимах власти вынуждены мимикрировать и говорить о жизни как высшей ценности, чтобы их не осудили как дикарей. Случилось это благодаря прогрессу, говорит Олег Петрович-Белкин. 200 лет назад из 10 детей умирало 5, и это было жуткой нормой. Смерть постоянно была где-то рядом, а потому ценность жизни была невысока. С тех пор человек стал гораздо более независим в биологическом и экономическом смысле, рождаемость снизилась, продолжительность жизни выросла.
Но вот – год назад начинается война. Российская армия губит тысячи жизней ежедневно. Но мы не видим мощного пацифистского движения, лозунгов про ценность этой самой жизни. Почему?
Есть один фактор, толкающий людей на принятие милитаризма и массовых убийств. Это пропаганда. Она заставляет действовать и даже думать вопреки биологическим, экономическим и социальным интересам. Она так сильна, что способна подавить даже основной инстинкт – инстинкт самосохранения.
Несчастный, поражённый пропагандой, начинает вести себя самоубийственным образом – совсем как животное, заражённое паразитом. Олег приводит в пример ос-наездниц, которые паразитируют на гусеницах и заставляют тех становиться жертвами птиц, чтобы оса могла продолжить свой жизненный цикл (та же история с рыбами и бычьим цепнем: цепень заставляет рыбу плавать у поверхности, где птицы её легко найдут и проглотят). И если мы хотим избавиться от паразита, надо понимать, каков он и как он действует.
Как работает пропаганда – любая, не только кремлёвская?
Первый механизм – ложь и манипуляция фактами.
Боевые гуси и комары никогда не угрожали России, понятие «грязная бомба» вообще непонятно, никакого мальчика в Украине не распинали. Ни Тэтчер, ни Олбрайт не заявляли, что население России нужно сократить до 10-15 млн человек. Но на основе этой лжи строится пропагандистский конструкт, объявляющий Запад давним врагом.
Часто ложь подкидывается внутри информационного шума. Например, когда отравили Навального, в публичном поле сразу возникли десятки версий – его отравил Запад, его отравили свои, виноват сахар, виноват алкоголь, обмен веществ… Все эти версии не имели отношения к реальности, но ставили людей перед ложным выбором. И люди выбирали самую логичную на их взгляд ложь (или как минимум начинали сомневаться, нет ли среди них правды – особенно если не следили за работой Навального и впервые услышали о нём в контексте отравления). Если бы ложная версия была одна, её можно было бы разоблачить, и конструкции конец, отмечает Олег. Но невозможно опровергнуть весь льющийся с экранов бред.
Зачем менять коней на переправе, если им противостоят чужие кони?
Следующий подвид лжи – вырывание из контекста: частный случай экстраполируется до общего. Рецепт простой: берём факт (в Украине есть националистические группировки – они и правда есть, как в любой стране) и делаем вывод, что украинское государство под властью нацистов. На деле Правый сектор даже не попал в Раду, но пропаганду это не волнует. Ещё пример: цитату Редьярда Киплинга «Запад есть Запад, Восток есть Восток – им не сойтись никогда» часто используют как аргумент, что с Западом нам точно не по дороге. Цитата действительно открывает «Балладу о Западе и Востоке», но весь остальной текст баллады её опровергает, а в конце Киплинг повторяет этот тезис и развенчивает его. Что не мешает поборникам «особого пути» цитировать эту строчку десятилетиями.
Следующий механизм – многократное повторение. Геббельс говорил: «Ложь, повторённая тысячу раз, становится правдой» (кстати, он говорил это о пропаганде союзников, но хотя бы цитата подлинная). Если повторять ложь разными словами, в разных каналах, в разном формате, она в конце концов становится привычной.
Ещё один способ продвинуть ложь – выдумать настолько очевидный бред, что он покажется слишком безумным, чтобы быть чьей-то выдумкой («нарочно не придумаешь»). Кто-то же искренне поверил в комаров, кусающих только представителей определённой нации.
Последний вид пропагандистской лжи – новояз, призванный закамуфлировать негативные моменты, перевернуть их в позитивном ключе. Хлопки вместо взрывов, отрицательный рост вместо падения, перегруппировка вместо отступления – да и обезличенные буквы СВО не дают никакого эмоционального эффекта, не вызывают в мозгу страшных образов. Все авторитарные и тоталитарные режимы использовали новояз (а само слово придумал Джордж Оруэлл): Ремарк писал, что отступления германской армии преподносились в пропаганде как «сужение линии фронта».
Что противопоставить лжи?
Знания – сила: мы точно знаем, что распятого мальчика не было, что комары кусают всех подряд. Помним содержание баллады Киплинга.
Следующий механизм пропаганды – формирование образа внешнего врага и синдрома осаждённой крепости.
Это повторяется в истории снова и снова: есть мы, наша социальная группа (класс, племя, государство), есть соседнее племя, которое нам угрожает или как минимум нас ненавидит. А зачем заниматься расследованием внутренних проблем и неудач правления, когда задача – выжить и дать отпор? Зачем менять коней на переправе, если им противостоят чужие кони?
Социолог Рональд Инглхарт составил знаменитую карту ценностей: по оси Y страны расположены в зависимости от того, превалируют там традиционные ценности (внизу) либо секулярно-рациональные (демократия, вера в прогресс и пр.). По оси Х слева расположены ценности выживания, справа – ценности самовыражения. На оси Y Россия находится высоко: мы все живём в русле европейской цивилизации. Но по оси Х превалируют ценности выживания. Пропаганда, кричащая, что кругом враги (а значит, выживание – первая и главная задача, не до самовыражения), ложится на подготовленную почву. В Швейцарии, например, она просто не ляжет на местное самосознание: в стране 200 лет как минимум не было разрушительных войн.
Разделение на «свой-чужой» сидит глубоко внутри каждого, именно поэтому авторитарный режим можно установить в любом сообществе
Разделение на «свой-чужой» когда-то помогало человечеству выживать, но сейчас стало тормозом общественного развития. Это разделение сидит глубоко внутри каждого, именно поэтому авторитарный режим можно установить в любом сообществе. Но это не значит, что ему нельзя противостоять.
Как именно?
Образованием и рефлексией, самим осознанием этого демона.
Ещё один метод пропаганды – насаждение идей об условной тщете бытия.
Цель таких идей – демотивировать человека, заставить отказаться от борьбы и действия вообще, а в идеале усомниться в собственном разуме и способности воспринимать действительность, поясняет Олег.
Что-то менять бессмысленно, говорит нам пропаганда: вы приложите усилия, положите жизнь, но ничего не поменяете. Система вас всё равно перемелет. Хотя системы не существует, есть лишь группа людей, объединённых теми или иными интересами. Если их поменять или выбить, «система» рухнет. Мы не муравьи, где система запрограммирована биологически, наш разум более абстрактен.
Проявления тщеты бытия – агностицизм, скептицизм и релятивизм: «всей правды мы не знаем, всё относительно и не так однозначно, мы не специалисты, чтобы судить». Вспомним интервью Оскара Кучеры, который повторяет «я не знаю, не могу знать, я слушаю других». Вместо того, чтоб оперировать той информацией, что есть у него, он сомневается в своей способности мыслить. Но мы никогда не оперируем всей полнотой информации, мы всегда опираемся на ту информацию, что у нас есть здесь и сейчас. Иначе не было бы науки, где отсутствие абсолютного знания не мешает разрабатывать лекарства и летать к звездам. И если в демократическом государстве широкие слои перестают интересоваться политикой, предоставляя думать о ней «специалистам наверху», она действительно становится делом элит – и страна откатывается в развитии на столетия назад.
Последний момент – политологический, тоже про недостижимость идеала: когда говоришь про демократию, часто просят показать, где есть настоящая демократия – вот в «вашей Америке» или Скандинавии всё равно есть примеры несправедливости. Но из того, что нигде нет идеальной демократии, не следует, что она нигде не работает.
Идея о тщете бытия – один из самых действенных инструментов пропаганды, говорит Олег. Неправильный факт можно опровергнуть другим фактом. А упор на то, что всё бессмысленно, бьёт по самому дорогому – надежде, эмоциям, самоидентификации, доверию к себе и окружающим. Человек перестает быть единицей, которая может что-то изменить – и своим примером подтверждает этот тезис.
Что делать?
Можно привести простой логический аргумент. Да, нет идеальных демократий, но вот в Исландии она явно лучше, чем в России. А мы стремимся не к идеалу, а к улучшению ситуации.
Можно противопоставить идею, что если бы все считали, что наши усилия ничего не изменят, то человечество там и сидело бы в пещере без огня. Но нашёлся тот, кто не побоялся подойти к горящему дереву и принести головню в очаг. Что любое открытие, любое свершение связано с преодолением пережитков и неверия в себя.
Если бы все считали, что наши усилия ничего не изменят, то человечество там и сидело бы в пещере без огня
Частный случай тщеты бытия, который заслуживает отдельного пункта, – «Если не Путин, то кто». Альтернативы нет, как нет и смысла класть жизнь и ресурсы на перемены, смирись.
Что ответить?
Что когда-то Путина не было и через какое-то время не станет, а значит, и без него жизнь возможна. 10 лет назад Бельгия полгода жила без президента, правительства и парламента, и ничего, всё работало.
Что ситуация, когда у Путина нет явных конкурентов, – это прямое следствие его усилий. Не Путин у власти, потому что больше некому, а больше некому, потому что Путин у власти. Все дельные конкуренты либо отодвигались от инфополя, либо сажались в тюрьму, либо убивались, как Борис Немцов. Чтоб конкуренты появились, власть Путина должна быть прекращена или ограничена.
Что президент – работник, который нанимается на какой-то срок. Важна не личность, а принцип сменяемости власти. Президентом может действительно быть кто угодно, лишь бы работал принцип сменяемости, была конкуренция и отбраковка кандидатов.
Следующий инструмент – внутренний враг, «пятая колонна».
Если посеять рознь внутри общества, натравить разные группы населения друг на друга, они не смогут объединиться и распознать главного врага – власть, которая их стравливает. Гитлер пришёл к власти потому, что социал-демократы не смогли договориться с коммунистами и вместе противостоять нацизму.
Предпоследний инструмент пропаганды – так называемый стокгольмский синдром.
Людям комфортнее принять то, что они на стороне преступной власти, чем признать себя жертвами или теми, кого обманули. В дворовой культуре лучше дружить с крутыми плохишами, чем быть лохом (признать, что тебя обманули, твои голоса украли, тебя отправляют на убой). Если ты признал себя жертвой, ты должен что-то сделать с этим. Проще не делать ничего. Когда власть сменится, масса людей из-за этого синдрома моментально поддержит новую власть и обрушится на старую, прогнозирует Олег.
Последний инструмент – соцопросы. Никакой социологии в авторитарных, а тем более тоталитарных государствах быть не может. Испуганные люди ответят так, как считают для себя безопасным. «Если б мы провели в Румынии опрос накануне расстрела Чаушеску – за него было бы большинство. В Германии, думаю, никто бы не записался в противники Гитлера. И чем более жесток режим, тем якобы больше процент единомыслия – но этого нет и близко. Зато пропаганда берёт эти цифры и говорит, что 90% поддерживают войну, недовольных единицы», – отмечает Олег. Так соцопросы перестают быть инструментом оценки, превращаясь в инструмент манипулирования обществом. Так и возникает концепция путинского большинства, которого возможно, никогда не было.
Олег призвал не сомневаться в собственном разуме, не бояться спорить, делать выводы, применять разум как инструмент познания. А в заключение привёл ещё одну цитату Киплинга – из его «Заповеди», гимна стоицизма нового времени:
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.
«В нашем случае никакая вселенная не идёт нам наперекор. Проблема российской оппозиции всегда была в том, что она не понимала, насколько она сильна. И от этого становилась слабой», – подытожил историк.