Историк и политолог о странных выборах и о том, как учиться выбирать

Выборы — тема актуальная и при этом вечная (потому что выбирать кого-то или что-то приходится постоянно). То, что выборы — важный, но недостаточный элемент демократии, понятно каждому, кто стоял 17 марта в 12.00 в очереди на избирательные участки. Но нормальная демократия хороша тем, что она предлагает много регулярных попыток выбрать приличного кандидата. Накануне «выборов» президента России историк Олег Петрович-Белкин и политолог Егор Яковлев поговорили в Reforum Space Tbilisi о голосовании викингов, снобизме Аристотеля и самых любопытных (и обескураживающих) выборах в истории.

Олег Петрович-Белкин

Когда состоялись первые выборы? Судя по всему, даже в родоплеменном обществе выбирали жрецов и вождей. Выбирали охотники и собиратели, выбирали кельты, гунны, авары, галлы (помните деревенскии баталии в «Астериксе и Обеликсе»?), славянские племена, викинги. Да, у викингов, предельно военизированного обещства, на высшем уровне была демократия; исландский парламент до сих пор называется альтингом — как собрания викингов Х века.

А потом демократия развилась в Древнем мире. Чем афинская демократия отличалась от нынешней? Она была прямой: граждане, которые голосуют, могут занимать и любые позиции, никто не выбирает представителей, чтобы они за них решали какие-то вопросы, как сейчас. Правда, избираться и быть избранным мог очень узкий круг граждан: в Афинах это только свободные мужчины, не занятые повседневным физическим трудом, знатного происхождения, располагавшие досугом (т.е. деньгами, чтоб не работать и заниматься государственной деятельностью, и свободным временем для занятия философией).

Передовые мыслители той эпохи оценивали демократию часто негативно: она казалась им слишком близкой к охлократии, власти толпы. Аристотель говорил, что наилучшее государство не даст ремесленнику гражданских прав, что гражданская добродетель подходит тем, кто избавлен от насущных работ и что одни люди по природе свободы, а другие рабы, им быть рабами и полезно, и справедливо. Но был и Демокрит, писавший: «Бедность в демократии настолько же предпочтительнее так называемого благополучия граждан при царях, насколько свобода лучше рабства». При этом мы знаем, что в демократиях население обычно более благополучно, чем в авторитарных, так как может принимать участие в распределении ресурсов.

Современная демократия уже не прямая, а представительная, появилась концепция разделения властей (в античности ветви были едины), многопартийность, наличие прав и свобод, всеобщее избирательное право. Возникли массовые идеологии, идеологическая борьба, у людей появляются политические взгляды. Прямая демократия не умерла (остались, например, референдумы), но государства огромные, граждан очень много, выйти всем с правом голоса на агору или форум физически невозможно. Возможно, электронная демократия позволит вернуться к прямой демократии.

Егор Яковлев

Демократии по-прежнему несовершенны, манипуляции есть всегда. Но цикличность выбора позволяет ошибаться — и при этом не ставить крест ни на себе, ни на стране, ни на государстве. Вот несколько любопытных примеров.

Торжество панков, Исландия. В 2008-2009 в мире экономический кризис, в Исландии обанкротились три крупнейших национальных банка. Местные элиты не смогли ничего с этим сделать, люди вышли на улицы, били в кастрюли — этого хватило для смены власти в маленькой стране. Поменялись власти, прошли выборы — и на выборы мэра Рейкъявика выдвинулся комик, создатель свежей «Лучшей партии» Йон Гнарр. Он и его соратники заявили, что они откровенно коррумпированные, всё, что обещают, не исполнят — не будет, скажем, Диснейленда в аэропорту. Но за него проголосовали. Будучи мэром, старался сделать политику максимально неформальной и делал немало странного (например, заставлял коллег смотреть сериал «Прослушка»). Но Йону Гнарру удалось стабилизировать экономическую ситуацию в городе, Рейкъявик рассчитался по многим кредитам, поток туристов вырос на 20%. Он не переизбирался, его партия влилась в другую.

Выбор и катастрофа. ЮАР. В конце 1980-х в ЮАР начали «южноафриканскую перестройку»: уйти от политики апартеида власти решились из-за санкций СССР, США и пр. Президент Виллем де Клерк начал давать чёрным больше прав, в 1990 году после 27 лет в тюрьме освободили Нельсона Манделу. В 1994-м все граждане без исключения получают право голоса. Но что-то пошло не так. Начинаются уличные бои. Белое население закрывается в резервациях, появляется колючая проволока, охрана. 500 лицензий в день выдаётся на ношение оружия. Сами африканцы начинают сражаться друг с другом: в ЮАР существовали территории, независимые от центральной власти, и тамошним африканцам совершенно не хотелось вливаться в единое государство. Попытка сделать общую демократию наткнулась на попытку федерализма, и это чуть не вылилось в гражданскую войну.

Президентом после Манделы стал его вице-президент Табо Мбеки. При нём чёрным давали всё больше прав и свобод, неграмотные люди, котрые видели только насилие, начали перебираться в города и переносить туда свои правила. В городах стало небезопасно, Йоханнесбург опустел. Мбеки не верил в официальную медицину, не боролся со СПИДом и ВИЧ — и ЮАР вышла в лидеры по смертности. Начала расцветать коррупция, а экономика стала проседать. За 20 лет уехало 800 000 белых жителей, уровень бедности в стране был 80%.

Благородное дело — дать всем право выбора. Но из-за того, как это было сделано, случилась катастрофа.

Призрак коммунизма, Польша. В России на выборах-1996 многие боялись победы Геннадия Зюганова — мол, при нём вернётся коммунизм. Но им стоило бы поглядеть на опыт Польши и выборов 1995 года. На вторых в стране свободных выборах соревнуются Лех Валенса и Александр Квасьневский, партократ, в прошлом председатель комитета по делам молодёжи, спорта и физической культуры ПНР. Валенса объединился и помирился со всем правым флангом для борьбы с «красной угрозой», Квасьневский искал поддержку в малых городах: столичная интеллигенция относилась к нему очень плохо и срывала его митинги. В первом туре он победил с отрывом в 2%. Началась сумасшедшая консолидация вокруг Валенсы. На дебатах Валенса использовал традиционную антикоммунистическую риторику, а Квасьневский сдержанно сказал: я не собираюсь восстанавливать СССР, я хочу поддержать ваши достижения, которые Польша недавно завоевала. Я хочу стать президентом для всех — левых, правых, рабочих, олигархов. 12 ноября в завершение дебатов он протянул Валенсе руку — а тот её в прямом эфире не пожал. Потом Квасьневский сказал журналистам, что это недостойно президента Польши. Наверное, этот эпизод сыграл роковую роль в карьере Валенсы. И хотя победил кандидат от левых, а Польша была сильно запугана призраком коммунизма, — именно при Квасьневском произошёл ещё более резкий поворот вправо, страна вступила в НАТО и ЕС. Впоследствии Квасьневский и Валенса стали близкими друзьями.

Фраза решает всё, Франция. На президентских выборах-1988 соревнуются действующий президент Франсуа Миттеран и премьер-министр Жак Ширак. Отношения кандидатов очень жёсткие, им сложно уживаться, они пытаются проводить совершенно разную политику и «гасят» начинания друг друга. Перед выборами Миттеран позиционирует себя как отец нации, Ширак — как реформатор, рвущийся спасать экономику. В первом туре у Миттерана 34%, у Ширака 20. На дебатах перед вторым туром Миттеран использует очень тонкую модель: когда Ширак пытался нападать, он говорит: «Да, господин премьер-министр». А Франция хоть и республика, но президентская, президент главнее премьера. Ширак злится, говорит, что они два равных кандидата — «Да, господин премьер-министр». Под конец Ширак-таки сказал: да, господин президент. Признал власть Миттерана. Когда срок Миттерана закончится, Ширак станет президентом.

Вдова выигрывает. Филиппины. В 1973 году филиппинский диктатор Фердинанд Маркос объявляет военное положение, арестовывает всех своих оппонентов, а потом убивает их в тюрьмах. В 1977-м арестован лидер оппозиции, постоянный критик Маркоса сенатор Бенигно Акино. Его приговаривают к казни, но приговор в исполнение не приводят и отпускают под честное слово в США. В 1980-м он возвращается через Китай, максимально освещая это в прессе; в аэропорту Филиппин его арестовывают и через 50 секунд убивают. Его вдова становится лидером оппозиции и на выборах 1986 года борется с Маркосом за кресло президента. Национальная ассоциация подсчёта голосов говорит, что Маркос победил, независимая ассоциация подсчёта голосов говорит, что большинство голосов отдано Акино. Акино призывает к радикальным действиям: не платим налоги, забираем деньги из банков, начинаем забастовку. Президент решает провести свою инаугурацию в президентском дворце, Акино проводит свою — в отеле. Маркос вызывает бронетехнику, которые давят людей — но танки вязнут в толпе, по ним начинают стрелять. И тут министр обороны, начальник генштаба и генералы говорят: Маркос, мы не с вами. Неужели у генералов проснулась совесть? Нет: за пару лет до этого весь генералитет готовил госпереворот против Маркоса, но переворот сорвался; теперь они воспользовались случаем и довели дело до конца. Тем же вечером Маркос улетает из страны. Что интересно, сейчас президент Филиппин — сын Маркоса.

Принцип важнее жизни. США. В США в 1850-е была сложная ситуация: республиканцы-северяне хотели более свободную экономику и отмену рабства хотя бы на новых территориях, южане видели в этом угрозу. В демократической партии случился раскол: северная фракция демократов соглашалась рабство на новых территориях отменить, но только если их жители сами за это проголосуют, южные демократы — что рабство там будет в любом случае. Агитаторы и выборщики с Севера не совались на Юг, и наоборот, галочки за Линкольна в южной части государства не было: южные штаты могли выбрать только между фракциями демократов. И хотя за Линкольна голосовали только северяне и жители новых штатов, он победил большинством голосов.

Но важнее другое. Чем ближе были выборы, чем больше южных штатов заявляли: если победит кандидат-республиканец, они выйдут из состава союза. Это означает — либо развал государства, либо война. Северяне проголосовали за Линкольна, случилась гражданская война. Принцип оказался важнее жизни: люди выбрали свободу и будущее под угрозой смерти. (Отметим в скобках, что Линкольн не был супер-либералом, он считал африканцев людьми второго сорта, но экономически северянам нужна была дешевая рабсила, а она могла появиться только после отмены рабства.)

Дёшево и лениво. Доминиканская республика. На выборах 2016-го года текущему президенту Данило Медине, погрязшему в коррупции, противостоит Луис Абинадер из Современной революционной партии. Коррупция при Медине цветёт пышным цветом, люди надеются, что новый человек её обуздает. Чтобы обеспечить честный результат, оппозиция настаивает на ручном, а на электронном подсчёте голосов — но ЦИК республики устраивает забастовку: в Доминикане живут максимально расслабленные люди. На участки людей заманивают бесплатным супом и пивом «Президент», где на упаковке считывается намёк на Медину. Результаты выборов публикуются лишь спустя 10 дней, Медина выигрывает с 61%. А Абинадер победил на следующих выборах, в 2020-м.

Мы видим, что даже самые дешёвые стратегии работают, если общество не ответственное и не контролирует процесс выборов. Смена власти, честные выборы — инструменты, требующие квалифицированных рук. Если мы подарим шикарные самолеты племенам, они не поймут, как ими пользоваться. Поэтому переходные периоды — самые сложные: любая молодая демократия может соскочить в диктатуру. Шанс не соскочить при этом — один из миллиона, но практика показывает, что страны и нации этим шансом пользуются.

Олег Петрович-Белкин

Итак, либо у нас одна попытка попасть в хорошего кандидата — либо таких попыток много. В любом случае у человека, который сидит долго, начинается соблазн превышать полномочия.

Егор Яковлев

Смысл демократии не в том, чтобы выбрать лучшего, а чтобы никто не засиделся и не сошёл с ума. Секрет эффективного и нормального государства — в выборности и распределении ответственности. Эти два компонента позволяют ему расти и развиваться.

В 2020-м американские исследователи сравнили удельную экономическую силу демократий и авторитарных государств (в их числе Саудовская Аравия и её соседи). Оказалось, что в долгосрочном плане республиканское демократическое правление гораздо выгоднее государству. При нём государство постоянно развивается. При авторитаризме у вас всегда есть шанс все потерять, а в республике сама система блокирует падение и будет выталкивать вас наверх.

Олег Петрович-Белкин

Каждый хочет, чтоб от его голоса что-то зависело, хочет принимать участие в решении вопросов, которые его касаются. Вообще люди любят выбирать — хотя бы фильмы или музыку. С опытом каждый способен разобраться и отличить хорошего кандидата от плохого. Нужно только убрать манипуляции.

Нет идеальный демократии, как нет идеальной науки или истины. Но мы её ищем. Наша задача — двигаться в сторону лучшей демократии, путь до идеала мы и не доберёмся.

Егор Яковлев

Люди в основном не разбираются в химии, но никто не будет пить соляную кислоту. Выборы и осознание того, что ротация в политике, омоложение кадров есть залог нашего нормального существования и эффективности системы — это такой же базис, как в химии Н2О.

Изначально мы в принципе ничего не умеем. Безос и Цукерберг, приходя в бизнес, ошибались и учились. Голосуя снова и снова, общество постепенно становится сознательным, начинает различать, что из себя представляют кандидаты, за кого стоит голосовать и почему. На то, чтобы привыкнуть вот так сознательно голосовать, уйдёт очень много времени — возможно, научатся наши дети. Но если электоральный цикл не будет прерываться, со временем у нас будет настоящая республика и представительская демократия.