В конце декабря в русскоязычной школе в вильнюсском районе Науяместис случился скандал: двое старшеклассников стреляли из автомата для страйкбола в одноклассника, эмигрировавшего с матерью из России. Причина нападения — антивоенная позиция мальчика; нападавшие, как выяснилось, смотрят на YouTube «Первый канал» и настроены пропутински. Этот случай спровоцировал дискуссию о том, что вообще происходит в русскоязычных школах Литвы. В начале января министр образования Литвы Гинтаутас Якштас предложил перевести русскоязычные школы на преподавание на литовском: в стране должны остаться только те школы, где обучают на языках ЕС или дружественных Литве стран.
В русскоязычных школах Литвы учится около 14 000 детей (всего в стране 300 000 школьников). Вопрос языка обучения — лишь часть большого вопроса об интеграции мигрантов и вообще национальных меньшинств. Этот вопрос — действительно сложный — и варианты его решения обсудили участники встречи, организованной Центром исследований Восточной Европы и порталом Delfi в Reforum Space Vilnius. Выступили Григорий Поташенко, доцент исторического факультета Вильнюсского университета, Александр Радченко, советник председателя Сейма Литвы по правовым вопросам, и Арунас Шилерис, вице-мэр Вильнюса. Видео дискуссии здесь, ниже — основные тезисы.
Арунас Шилерис, вице-мэр Вильнюса
Этот случай со стрельбой заострил проблему. В русскоязычных школах есть директора, которые работают по 20-40 лет, доверие уже сформировано, но мы не очень хорошо знаем, что происходит в этих школах. То же касается и русскоязычных садов: например, выяснилось, что в русскоязычном садике работает женщина, которая принимала орден из рук Дмитрия Медведева, был случай, когда воспитательница литовский язык назвала «собачьим языком».
В Вильнюсе в русскоязычных школах учится 11 000 детей, которые сдают государствение экзамены (в том числе по литовскому) похуже, чем ученики литовских школ. У них, получается, и шансы в жизни похуже — если хочешь поступить в вуз, надо сдать экзамены хорошо.
Это одна проблема. Ещё одна, которую мы хотели бы обозначить и которая не так много обсуждается, — это интегрирование украинских, русских и белорусских детей, которые приехали недавно. Когда началась война, мы создали им возможность сразу приходить в русские школы, но не создали систему, как их нормально обучать литовскому языку. А без литовского молодым людям будет нелегко создавать жизнь в Литве.
Григорий Поташенко, доцент исторического факультета Вильнюсского университета
Я занимаюсь историей русских в Литве, вопросом меньшинств и школ меньшинств в частности. Впервые за 34 года современной истории Литвы мы из уст высокого чиновника услышали мысль о закрытии русских школ. Конечно, это встревожило.
Но первичный анализ не подтверждает, что русские школы учат хуже! В 2012-м анализ исследования PISA (Programme for International Student Assessment, или PISA — тест, оценивающий функциональную грамотность школьников в разных странах мира и умение применять знания на практике. — «Рефорум»), где проверяются знания по математике, чтению и природоведению, показал, что русские школы почти не отстают от литовских. Результаты в 2018-м такие же.
Хочется поговорить о контексте, в которых поднимается вопрос русских школ. Возможно, проблема возникает не внутри этих школ.
Внутренний контекст — этническая политика Литвы, которая очень запущена, вопросы интеграции, подготовки педагогов, учебников для школ нацменьшинств. Где было министерство 33 года? Не получается ли, что проблемы, которые сотворило само министерство, переваливаются на школы? Давайте видеть целостную ситуацию.
Арунас Шилерис
У нас с вами разные данные. У меня есть данные EDU Vilnius за 4 года: результаты нацменьшинств хуже.
Александр Радченко, советник председателя Сейма Литвы по правовым вопросам
Вице-мэр сказал: мы не знаем настоящего положения вещей в русскоязычных и польскоязычных школах, разные данные показывают на разные проблемы или их отсутствие. Надо в начале дискуссии честно ответить на несколько вопросов.
Есть ли у нас проблема с изучением литовского? Да, и не только в русскоязычных и польскоязычных школах. Русские и поляки на госэкзаменах по литовскому получают меньше баллов, но и 10% литовцев его не сдают. Есть ли проблема с гражданской позицией или лояльностью? Есть. Есть ли национальная политика, идея, как интегрировать нацменьшинства? Боюсь, что нет. А нужна ли она — вот об этом стоит подискутировать.
Арунас Шилерис
Я сам лингвист, педагог. Мой сын ходил в садик, где русская и литовская группы были разделены, не общались, жили как будто в своих гетто. Я хотел бы, чтоб мои дети имели возможность ходить в садик, где коммуникация будет происходить в основном на литовском, конечно, с возможностью общаться с персоналом на своём родном. Не вижу тут проблем, в Бельгии и Швейцарии ведь получается.
Я как-то покупал в Старом городе пиджак, продавец общался со мной на литовском, пришли покупатели-поляки — он перешёл на польский: «я сам, говорит, поляк». Вот мой идеал Вильнюса: это город, где литовцы, русские и поляки владеют тремя языками, все они патриоты этого города, если надо защищать Вильнюс, все идут на защиту. А когда вопрос ставится в логике «одно меньшинство, другое, одна школа, другая», всё замкнуто и закрыто, — это не нормальная интеграция.
Александр Радченко
Я тоже хочу такого Вильнюса, но путь к нему у нас разный. Почему детям в садике надо общаться именно по-литовски? Они потом пойдут в школу и выучат литовский! А так они будут знать разные языки с младенчества.
Я знаю ситуацию в польскоязычных школах: там проблема с изучением польского, а не литовского. Выпускники часто не знают польского. Если ещё и с садика его не давать, они его вообще знать не будут. Я понимаю интеграцию иначе.
Григорий Поташенко
В любой интеграции три направления. Первое — изучение государственного языка; нет сомнений, что это коммуникационная, конституционная ценность, литовский — древний уникальный язык, очень красивый. Второе — родной язык и культура в контексте истории Литвы. Третье направление — развитие гражданственности, гражданских установок. Недавние исследования показывают, что у литовцев, поляков и русских связь между национальной идентичностью и родным языком очень высокая, между 83 и 95%, то есть для них родной язык и культура очень важны. Поэтому я не понимаю разговоров о том, что все должны перейти на литовский. Это не про интеграцию, а про ассимиляцию.
Арунас Шилерис
Я не вижу проблем в том, чтоб польское или русское меньшинство изучало физику, химию или биологию на литовском. Думаю, лучший урок гражданственности — это жизнь вместе, уважение друг ко другу, а не изучение литовской гражданственности из книг. Естественная коммуникация, жизнь в одной среде сближает много сильнее, чем новые учебники.
Александр Радченко
Не думаю, что есть нужда учиться именно на литовском, чтобы знать язык. Это подтверждают исследования UNESCO, World Bank, датского института AKF и прочих организацией, которые изучали, как обучаются дети мигрантов. Например, AKF выяснил: в Дании, где дети мигрантов учатся только на датском, их успеваемость на треть хуже, чем у детей мигрантов в Швеции, где они учатся и на шведском, и на родном языке по выбору. Эта разница есть и в изучении языка принимающей страны: дети лучше усваивали шведский, который им преподавали на родном языке, чем датский, преподаваемый на датском.
Григорий Поташенко
В Вильнюсском университете есть программы и на английском, и на польском. Студенты могут уезжать через Erasmus+, учиться на других языках. В странах Балтии языковой вопрос — это не просто вопрос иерархии языков. Я понимаю, что есть экзистенциальные угрозы. Но нужно, чтобы страхи не затмили нам разум.
Изучение литовского в польских и русских школах, конечно, хромает, но надо быть корректными и очень осторожно сравнивать литовские школы и школы нацменьшинств. Для литовских школ это родной язык, конечно, они всегда будут впереди. Давно было предложение ввести для меньшинств плюс 2 балла к языковому экзамену, чтобы выровнять ситуацию, но принято оно не было.
А сколько лет министерство просвещения не готовит педагогов для русских и польских школ? С 1996 года? Это существенная проблема для всей системы. Нужно, чтобы учителя, которые идут в русскоязычные школы, знали не только сам язык, но и микроклимат, в котором живут эти общины.
Арунас Шилерис
Дети мигрантов растут, их возможности нормально изучить литовский с каждым годом уменьшаются. Мы ищем пути помогать, но пока нет государственной политики в этой области, идёт очень трудно.
Александр Радченко
Мы живём не в вакууме, не в гетто, а во многоязычном, многокультурном общем пространстве, и школьник будет так или иначе всё время контактировать с литовским языком. Опять же мы не знаем, какие планы у его семьи на будущее — может быть, она не планирует остаться навсегда здесь, верит, что демократизация России и Беларуси возможна, что возможно возвращение в мирную Украину.
Арунас Шилерис
Есть вопрос. Если ты можешь приехать из Минска, Петербурга и пр., где ты учился на русском, поступить тут в 6 класс и снова учиться на русском, — не являемся ли мы удобным постколониальным городом, а русский не становится ли опять lingua franca? Можно об этом спорить, говорить.
Григорий Поташенко
Думаю, мы должны говорить о принципах, на которых могла бы строиться интеграция мигрантов. У нас большая миграция — 80 000 украинцев, 60 000 беларусов, почти 20 000 русских. Есть и сеть школ — литовские, русские и польские, а у детей есть свобода выбора, в какую пойти учиться. Я понимаю власти, которые хотят создать мотивацию идти в литовские школы. Вопрос, как это сделать.
Не нужно закрывать путь в любые школы на основе языка и национальности. О какой русификации мы говорим? Сегодня русских 5%, это 140 000 граждан. Приехало ещё 20 000. Угрозы они не создают. При этом за прошедшие десятилетия число русскоязычных школ уже сократилось втрое, количество учеников там — впятеро.
То, что в Литве стало больше русскоговорящих, никакой угрозы литовцам не несёт. Идёт война, но давайте не накладывать на русских и русскоязычных тень ответственности и виновности за войну в России и Украине.
Арунас Шилерис
Согласен!
Я вижу изучение литовского для тех, у кого он не родной, не как трату времени, а как инвестицию. В Литве около 5% русскоязычных жителей, в Вильнюсе из 117 школ русскоязычных 22. Этого вполне достаточно.
Мы сейчас в муниципалитете пробуем ещё одну модель, которая согласована с ООН, — обучение в школах нацменьшинств на литовским с возможностью изучения материнского языка. Три школы уже ввели литовский как один из возможных языков обучения, модель будут пробовать на трёх первых классах: все предметы преподаются на литовском, при этом в программе нормальное количество русского языка и культуры.
Эти школы решили попробовать такую модель совершенно добровольно, никто им не угрожал закрытием и не заставлял. Директорам идея понравилась: они говорили мне, что часть русскоязычных учеников у них — со сломанной идентичностью, связей с Россией уже нет, с Литвой — ещё нет. Я верю, что этот новый подход поможет таким ученикам. А муниципалитет будет делать всё, чтобы учёба в этих школах была успешна.
Справка: Иностранный язык в Литве учат с первых классов, почти все школьники выбирают английский. В шестом классе нужно выбрать второй иностранный. После нападения России на Украину количество шестиклассников, выбирающих русский, стало уменьшаться: с 76% в 2022 г. оно снизилось до 54%. А популярность французского и немецкого за это время выросла почти вдвое.