Как политика связана с мытьём посуды, и почему всем надо быть немного политологами? Почему так сложно доказать европейцам, что не все русские за Путина? Можно ли выиграть в Эстонии суд, и как быстрее и проще выучить иностранный язык и заодно справиться с одиночеством? Мы поговорили с Владимиром Воробьёвым, политологом, активистом, резидентом Reforum Space Tallinn и преподавателем английского для украинских беженцев и антивоенных россиян.
— Владимир, как вы оказались в Эстонии?
— Я родился в Твери. По происхождению я карел — я люблю об этом упоминать, потому что в Твери есть уникальная диаспора карелов, у них свой говор, отличный от карельского.
Первый раз я приехал в Эстонию уже во время войны, чтоб навестить университетского друга, в эту поездку познакомился со своим будущим мужем. Мне нужно было заканчивать дела в России, но когда в сентябре объявили мобилизацию, я понял, что всё, и переехал сюда. У меня был легальный способ получить ВНЖ в Эстонии, мы с мужем оформили отношения, и с тех пор я живу тут.
— Когда вы поняли, что хотите стать политологом?
— Я с восьмого класса много читал новости. Мне нравилась политика в целом, нравился Навальный и все его ресурсы. Поскольку я очень любил английский, то смотрел американские каналы, старался понимать, что там происходит.
Моё политическое созревание происходило во время президентской гонки в Америке. Я понимал, что не люблю Дональда Трампа, не могу терпеть такого хамского отношения к Хиллари Клинтон, к оппонентам. Я тогда ощутил, что где бы ты ни находился, проблемы общие, просто где-то ситуация хуже, и они острее, а где-то не такие явные.
Так я решил учиться на политолога и поступил в Высшую школу экономики.
— Интересно, что может объяснить политология об окружающем мире такого, чего не могут другие отрасли знаний?
— Я бы не сказал, что это наука, которая даст ответы на все вопросы. Она вообще часто ответов не даёт. Мы можем предполагать, делать прогнозы, и политология даёт нам инструменты для этого. Для исследования и для предположений, для выстраивания границ, для вопросов. Формулируя вопросы, ты понимаешь, что кто-то лжёт, кто-то — популист. То есть можешь делать более информированный выбор.
Мне кажется, политологию на базовом уровне должен изучать каждый. Она помогает определиться с ценностями — своими, электората. Это важная часть социализации. Политика — это не что-то далёкое, грязное, непонятное. Политика — это обсуждение, кто сегодня моет посуду. Обычно уроки обществознания начинаются с рассказа, что вот есть демократия, автократия, тоталитаризм и так далее. Мне кажется, политику нужно изучать в игре, на простых и понятных примерах. Например, у нас есть куча мусора, которую нужно убрать. Как нам организовать сообщество так, чтобы этой горы мусора не было? Нужно принять решение, обсудить, закрепить. Кто у нас будет главный ответственный? Как мы его изберём? Как сделать так, чтобы эта куча, если её передвинуть, не ущемила ничьи права? Очень много вопросов. Можно несколько моделей применить, тоталитарную или демократическую. Для меня политика — что-то близкое, что-то, с чем ты сталкиваешься каждый день.
— Когда вы начали учить эстонский? Как закрепились здесь?
— Через три месяца после приезда — когда понял, что я здесь надолго. Нужно было интегрироваться, взаимодействовать, понимать, что это за вывеска, что за продукт видишь в магазине. На английском недолго протянешь.
Я работаю в финтех-индустрии, главный офис в Лондоне, это больше английская компания, чем эстонская. Когда спрашивали, откуда я и почему приехал, я говорил правду, и все мне очень сочувствовали и желали всего хорошего.
Своего ВНЖ я ждал 7,5 месяцев вместо положенных 3. На беженство я тоже подавался и до сих пор иду по своему кейсу. Всё процессуальное производство было с ошибками, мы в суде это объяснили и выиграли. Суд тут независимый, он реально работает. Для сравнения — я трижды был в российском суде, один раз по бизнесу. Первое, что меня спросили, — ну что, Воробьёв, вы признаёте свою вину?
Я здесь получал разрешение на заключение брака без справки об отсутствии брака из России: пришёл в суд и сказал, что не могу ехать в Россию, потому что мне повестка пришла, меня призовут. И суд разрешил не получать справку.
В целом процедуры в Эстонии очень понятны, всё открыто, доступно, прозрачно.
— В Европе продолжает бытовать стереотип, что все русские за войну и за Путина. Почему он оказался таким устойчивым?
— Чтобы понять, что случилось с Россией, нужно глубоко анализировать все проблемы, процессы. Это огромная работа, а специалистов по России, которые взаимодействуют с оппозицией, с официальными властями, которые действительно понимают, что происходит, в Европе очень мало. Европа ещё и очень зависима: страны скидываются на оружие Украине и при этом покупают у России газ и другие ресурсы.
Европе тоже нужно быть храброй и выбрать сторону в этом конфликте. Пока это несоответствие существует в европейской политике, проблемы россиян в Европе будут продолжаться.
Мы стараемся использовать любую возможность поговорить с эстонскими политиками, объяснить свою позицию. Главная даже не претензия, а вопрос от эстонских политиков к нам — почему мы не можем поехать и свергнуть Путина? Они рассуждают из утилитаристской позиции, им важен немедленный результат. Но хочу напомнить: Советский Союз не рушился за день. В конце Второй мировой войны Союз оккупировал Эстонию заново, и эта оккупация длилась много лет. Когда появилась такая возможность, Эстония ею воспользовались и стала прекрасным демократичным государством, но во время оккупации ей приходилось трудно. Если мы сейчас приедем в Россию, станем в шеренгу и пойдём на Путина, нас просто загребут. И нашу позицию никто услышать уже не сможет.
Поэтому надо использовать окно возможностей, когда оно появится. Сейчас такого окна нет, но мы можем приблизить конец войны, если, например, европейцы не будут сотрудничать с Россией и отправлять ей деньги за ресурсы. Я понимаю европейские государства и понимаю эстонцев, но я также прошу эстонцев понять нас. Мы простые люди, и мгновенного результата наши действия не приносят. Это игра вдолгую, и она требует огромных усилий.
Неприятно оказаться в положении, когда ты в меньшинстве и тебя не очень слушают. С русофобией как таковой я не встречался, а вот с давлением со стороны эстонских чиновников, например сотрудников погранохраны — да, конечно. И это понятная ситуация: санкции плюс историческая травма. Но всё-таки свою позицию доказать можно, и если ты прав и действуешь в рамках закона, то всё будет хорошо.
— Вы на волонтёрских началах преподаете английский украинцам и россиянам в Reforum Space Tallinn. Что вам это даёт?
— Мне просто нравится это делать. Я начал преподавать, живя в России, и преподавал бы и дальше, но пришлось пойти на «обычную» работу: нужен был постоянный заработок и медстраховка. Сейчас я хочу помогать украинцам. Мне кажется, если ты оказался в безопасности, надо воспользоваться ситуацией и помочь. Тем более тем, что я умею и что люблю делать.
Сейчас я веду в Reforum Space английский клуб для антивоенных россиян. Есть ещё проект «Саманта Смит» в Ирландии, который придумала моя знакомая. Проект помогает украинцам адаптироваться в странах, куда они приехали, там есть разговорные клубы, и я вёл взрослую группу. Они начинали с А1, самая моя большая гордость — женщина, которая дотянула до B1 и смогла найти работу.
У нас в Таллинне есть центр для детей украинских беженцев OGOGO, которым руководит резидентка Reforum Space Александра Российкина. Я там веду английский. Каждую неделю туда прихожу, с детьми играю, преподаю.
— У вас был до этого опыт работы с детьми?
— Были ученики в России. Здесь мне сначала помогали воспитатели, а потом я понял, как нужно взаимодействовать с детьми. Например, многие понимают обучение через рисование. Мы рисовали, подписывали рисунки, со старшими играли в разные игры. Им я уже грамматику какую-то давал.
Со старшими легче, они более осознанные, а с мелкими надо каждый шаг контролировать, говорить, что делать. Есть отдельные курсы по преподаванию маленьким, и я очень надеюсь, что потом я их пройду, получу сертификат. Пока опыт набираю.
— Релоканты хорошо знают английский? Какова их мотивация говорить лучше?
— У всех разный уровень, многие вообще английского не знают или знают только базу. Я хочу как-то эту проблему решать. У людей большой запрос на эстонский язык, английский нужен скорее чтобы поддержать уровень. Те, кто английского не знает, не спешат его изучать.
Я делаю свои английские классы в том числе для того, чтобы повысить уровень политической лексики. По совместительству это и дискуссионный клуб: мы обсуждали, как говорить о войне, что такое ложь, что такое свобода выражения, свобода собраний. Не обязательно иметь высокий уровень языка, чтобы об этом говорить. Можно начать с «Это проблема важная. Я думаю, что это плохо, а это хорошо». Это мнение, и с этим можно работать. Слова начнут появляться, потому что разговор идёт, я могу подсказать что-то. Надо приходить и окунаться в среду.
— Есть ли у вас лайфхаки для релокантов — как лучше учить язык?
— Если уровень, например, А2, то можно уже пытаться базово разговаривать. Например, если вы оказались в стране, где русский язык плохо знают или не знают совсем, то нужно использовать английский хотя бы при заказе кофе или покупки продуктов. Когда я начинал учить английский, мне было лет 14-15, и я, когда ездил в Петербург, любил ходить в Эрмитаж и разговаривать с английскими тетеньками о погоде, о том-о сём. Набирал английский.
Когда оказываешься за границей, мотивация изучать язык пропадает, потому что стрессов очень много. Можно начинать с маленьких шагов: идёшь в магазин — выучи названия продуктов. Кофе себе закажи. Можно ещё вести диалоги с самим собой или с приятелями.
Если вы ищете любовь, можно общаться в дейтинг-приложениях. Я сейчас учу немецкий, я его знаю на B1, но мне хочется практиковаться, и я в приложении для знакомств просто ищу друзей. Например, спрашиваю, какой кафе лучше пить там-то.
Сильно помогает читать книги. Но это не все любят, поэтому хотя бы читайте новости, подпишитесь на какой-нибудь американский или английский канал. Мозг реагирует на актуальное и начинает запоминать слова.
Если совсем низкий уровень, то нужны грамматические занятия, и их тоже можно сделать весёлыми. Тут я посоветовал бы преподавателя или хотя бы группу, чтобы все нюансы обсудить, таких занятий не так много надо.
А ещё изучение английского или эстонского — это возможность убежать от реалий сегодняшнего дня. Почему я, например, учу эстонский, немецкий, работаю волонтёром? Это помогает мне в том числе отвлечься от того, что идёт война. Что я не могу увидеть родственников и не знаю, увижу ли своих бабушек. Что у меня бывшие коллеги, знакомые в Украине сейчас, один служит, другому пришлось уехать… Когда у тебя фокус на каком-то занятии, даже очень тяжёлые проблемы уходят на второй план.
Собираться с друзьями и вместе учить тоже очень помогает. Собраться тоже иногда тяжело, но подумайте, что встретиться с кем-то — это возможность перестать чувствовать себя одиноким. У вас появится совместная деятельность, которая вам ещё и пользу принесет. Подумайте о перспективах работы, которую можно найти в Европе, в Англии, онлайн. В конце концов, подумайте о деньгах, которые вы можете получать. Такой подход — выгодно мне это или не выгодно, — часто помогает.