Чем дольше мы за рубежом, тем острее интерес к тем, кто уже прошёл этот путь. Вне зависимости от того, куда и откуда люди едут под давлением обстоятельств, они сталкиваются со сходными вызовами. Изучать их ответы на эти вызовы – наше большое преимущество. Литовцев в мире чуть больше 4 млн. В 2013 г. более трети из них жили за рубежом; пандемия ковида дала старт обратному оттоку. Больше полумиллиона до сих пор живут в США, сотни тысяч в Бразилии, десятки тысяч – в Канаде, Ирландии, Норвегии, России и так далее. Они покидали страну четырьмя большими волнами. Кто-то возвращался – например, приехал из США и стал президентом Литвы Валдус Адамкус. Большинство не вернулось, среди них те, кто прославил Литву далеко за её пределами и не потерял связь с ней спустя десятилетия эмиграции. Им посвящена очередная лекция переводчицы Марии Чепайтите о Литве, прочитанная в Reforum Space Vilnius. Что было на первой лекции, можно почитать здесь.
Альгирдас Юлюс Греймас, один из самых известных литовских эмигрантов, о котором я скоро расскажу, писал: «Быть меньшинством – ситуация неудобная. Она провоцирует неуверенность в себе, комплекс неполноценности. Самый простой выход из этой ситуации – стать плохим французом, второсортным американцем или русским. Но комплекс маленького народа может дать и совсем противоположный результат: пример евреев, армян, коптов показывает, что национальные меньшинства в инородном окружении наоборот приобретают уверенность в себе, чувство превосходства, высоко ценят свои таланты и обретают сильное чувство солидарности. <…> Надо на минутку отрешиться от повседневных забот, часто не дающих разглядеть главные вещи, и с удивлением увидишь, как на парижской фабрике, в нью-йоркском бюро и джунглях Эфиопии литовец гордо несёт своё имя, как он всюду ведёт себя исходя из некоего идеального образа литовца, часто даже бессознательно».
Литовские семьи отплывают в Венесуэлу. Гамбург, 1947 г.
Первая большая волна миграции началась в конце XIX – начале ХХ вв. Люди уезжали, в основном в Америку, от преследований, от обязательной службы в царской армии, а в первую очередь – от бедности и безработицы. Ехали в массе своей неграмотные жители деревень, их называли grynoriai, от английского greenhorn – неопытные. В Америке работали чаще всего на шахтах или бойнях, как Юргис Рудкус, герой романа Эптона Синклера «Джунгли»; после выхода романа на бойнях стили улучшать условия работы.
Следующая волна, снова экономическая, случилась после 1918-го, после первой литовской независимости. Но теперь люди ехали потому, что открылись границы и появился шанс свободно искать лучшей жизни в другом месте. Забегая вперёд, скажу, что после второй независимости тоже случился огромный отток людей из страны – ехали те, кто хотел, но СССР не отпускал. Многие снова едут в Америку, где у первого поколения мигрантов уже выросли и отучились дети, они встали на ноги. Я нашла замечательный пример, как первая миграция вместе со второй отстаивают свои права: Конгресс США из-за большого количества мигрантов решил ужесточить законы (знакомая ситуация), и литовцы собрались на массовый пятничный митинг 30 апреля 1926 г. в Чикаго.
В конце Второй мировой, в 1944-м, случилась самая знаменитая литовская миграция. Люди вырвались из-под фашистской оккупации и не хотели в Советский союз.
Столовая в лагере DP. Германия, 1945 г.
Эти DP, displaced persons, дожидались разрешения уехать в другую страну в лагерях для перемещённых лиц в Германии с 1944 до 1946 гг. В Америке у многих были родственники, но просто так уехать было нельзя, требовались долгие проверки. Иногда в лагерях объявляли квоту – например, на трёх человек в Австралию, и семьи наперегонки бежали за этой квотой. К 1947-му все они разъехались.
Наконец, современная миграция из Литвы, тоже очень большая, началась после объявления независимости в 1990-м. Жить было трудно, предприятия закрывались, распались колхозы, люди потеряли работу, часто землю. Литовцы, в том числе учёные, преподаватели, ехали на сезонные работы, становились сиделками, шли на заводы, рыли канавы: эмигрировали в Англию, потом в Ирландию (там до сих пор много литовских автомехаников).
Переходим к отдельным эмигрантам. Первым будет мой любимый Игнатий Домейко, которого считают своим литовцы, поляки и беларусы – друг Адама Мицкевича, бывший вместе с ним в тайном студенческом обществе филоматов и вместе с ним сидевший в тюрьме (Мицкевиц там написал своих «Дзядов», где вывел и Игнатия). После того, как членов общества отпустили, они все уехали в Париж; Домейко отучился в Сорбонне, потом дополнительно освоил горное дело и уехал заниматься им в Чили. Прославился и заодно прославил Пользу, Литву и Беларусь, умер в Сантьяго-де-Чили в большом почёте. Там возле университета и сегодня стоит его бюст, с ним выпускаются марки. В его часть названы космические явления, горный хребет и гора, лиса, фиалка, окаменелости особого типа.
Следующий – изобретатель Лауринас Радзюкинас, уехавший в Штаты. Он рос в деревне возле Алитуса и каждый день ходил в школу за 10 км в деревянных башмаках. Это воспоминание было так сильно, что он, разбогатев, построил в родных местах прекрасную школу целиком из американских материалов (вплоть до паркета и оконных стёкол), оснастив её американскими партами и даже собственной ветряной энергоустановкой.
Отдельная категория знаменитых эмигрантов – литваки, то есть евреи, не обязательно литовские, но чьи семьи когда-то жили на территории Великого княжества литовского. Упомянем двух – скрипача Яшу Хейфица, который родился в Вильнюсе и уехал из России после революции (в Вильнюсе до сих пор проходит знаменитый конкурс скрипачей его имени) и певца Леонарда Коэна, чья мать родилась в Вильнюсе; он упоминает Вильнюс в нескольких песнях, но там это Вильно.
Следующий герой – Альгидрас Юлюс Греймас, котрого мы уже цитировали. Создатель французской школы семиотики, знаменитый лингвист, друг Умберто Эко, которого он описал в романе «Имя Розы», замечательной человек. В Вильнюсском университете есть кафедра семиотики его имени. В эмиграции он написал книгу о Литве и литовской мифологии «О богах и людях» (я перевела её на русский к его столетию): Греймас реконструирует мифологию по осколкам этнографических, лингвистических и фольклорных данных.
Следом расскажу про потрясающую женщину Александру Кашубене: выпускница Вильнюсской художественной академии уехала в 1944-м в Германию, оттуда в Штаты, создавала монументальные рельефные композиции из кирпича, мрамора, гранита и абстракции из тканей; делала дизайн зданий, площадей, станций метро и даже входной группы Всемирного торгового центра. Когда я делала литовский номер журнала «Иностранная литература», мне посоветовали её переписку с Греймасом, с которым они были знакомы в юности и оба эмигрировали в 1944-м. Это потрясающий разговор, очень трогательный, и Литва у них в письмах 1988 г. как живая.
Ещё известная женщина – Мария Гимбутене, американский антрополог, любимая феминистским движением за теорию о том, что первая Европа была матриархальной. Она очень много писала о Литве, о литовских орнаментах, приезжала с лекциями и на раскопки даже в советское время. Да и Греймас с лекциями приезжал.
Следующий герой – кинорежиссер Йонас Мекас, прославившийся «дневниковым кино» о Джоне Ленноне, Энди Уорхоле, Джордже Мачюнасе и собравший самую большую в мире коллекцию киноавангарда. Мекас уехал в 1944-м и снял полные ностальгии «Воспоминания о поездке в Литву» и «Потери, потери, потери», а в 2008 г. закончил монтировать один из самых длинных своих фильмов, составленный из домашней съёмки новостей по телевизору – Lithuania and the Collapse of the USSR («Литва и распад СССР»): хроника литовских событий 1989-1991 гг. через призму американского телевидения. В вильнюсском Ужуписе, который Мекас очень любил, неподалёку от Reforum Space Vilnius открыт центр его имени.
Он дружил с архитектором второй литовской независимости Витаутасом Ландсбергисом, они переписывались; Ландсбергис послал к нему в Америку сына, начинающего режиссёра, на учёбу. В 90-е Мекас отправлял в замшелую литовскую «Крестьянскую газету» свои мысли о Литве и вообще о жизни, из 18 писем получилась книжка «Письма в никуда» – она вышла в начале нынешней войны. «Я удивлён, как вы до сих пор не понимаете, что деревня – тоже культура!», – говорил он журналистам. Книжка предваряется его цитатой: «Я много путешествую. Вот люди меня и спрашивают, откуда я. Я отвечаю: вырос в Литве. Живу в Нью-Йорке. А моей страной сейчас стала культура. Они смотрят на меня и подмигивают: ага, шутишь. Но я говорю серьёзно. Мне сейчас интересна только культура. А культура и всюду, и нигде».
Последняя представительниця эмиграции 1940-х, о ком мы поговорим, – Бируте Гальдикас, родившаяся в лагере для перемещённых. В Канаде она отучилась на антрополога, заинтересовалась орангутанами и дальше вся её жизнь посвящена им; она изучала их 25 лет в тяжёлых полевых условиях, внесла важный вклад в создание национального пака в Индонезии, ставшего домом для многих орангутанов, и лично поучаствовала в возвращении в дикую природу более 150 животных. Недавно она приезжала выступать в Каунасском университете, даёт здесь много интервью по-английски.
Переходим к советскому периоду. Первым нашим героем становится радист из Клайпеды Симас Кудирка, который в 1970-м перепрыгнул на американский корабль в поисках убежища, но американцы вернули его в СССР, где Кудирку приговорили к 10 годам лагерей. В Америке поднялась огромная волна возмущения: в поддержку Кудирки прошли массовые протесты, президенту пришлось чуть ли не извиняться, объясняя прессе ситуацию. Вдруг случилось чудесное: оказалось, что мама Кудирки может претендовать на американское гражданство, так как родилась в США в семье литовских эмигрантов той давней первой волны. Гражданство ей дали, а сына с семьёй отпустили к свежей американской маме.
Поэт, писатель, переводчик Томас Венцлова в русскоязычных кругах известен как друг Бродского и Милоша. В 1977-м он уехал в Штаты, в том же году был лишён советского гражданства «за поведение, недостойное советского гражданина». Он сумел получить паспорт Литовской республики, давно прервавшей своё существование, и мучился с ним семь лет, до самого получения гражданства США, гадая, пустят ли его в ту или иную страну с таким паспортом. Рассказывать о нём и его книгах, наверное, не нужно – в Литве его знают все, включая мигрантов, с его книги «Вильнюс. Город в Европе» многие начинают открывать для себя город. Его последняя книга – «За Анной и Бернардинами», Už Onos ir Bernardinų, туда вошли его стихи о войне в Украине.
После независимости уезжали не только взрослые, но и множество талантливых детей и молодых людей. В советское время нельзя было представить, что талантливый ребенок может выйти на европейский рынок звёзд, а теперь им открлись возможности учиться в Европе, давали очень много стипендий. Я закончу историей прекрасного дирижёра Мирги Гражините из многопоколенческой семьи музыкантов; отец у неё дирижёр хора. Мирга закончила школу искусств Чюрлёниса в Вильнюсе и уехала учиться в Австрию. Как она дирижирует! Это танец, очень часто без палочек: она показывает, как играть, бровями, руками, телом. Оркестр от неё без ума. Мирга выступает по всему миру, признана лучшим мировым женщиной-дирижёром. И везде, где это возможно, она в свои программы вставляет литовских композиторов.
Сегодня День борцов за свободу, когда все литовцы вспоминают жертв штурма телебашни 11-13 января 1991 г. Во всём мире литовцы в этот день устраивают памятные забеги. Вот, например, участники такого забега в Оттаве в 2023-м.
Везде, где есть литовская община, в ЮАР в том числе, есть и воскресная школа, где детей учат языку.