«Когда власть начинала спрашивать мнение россиян – от выборов в Учредительное собрание до хрущёвской оттепели и горбачёвской перестройки, – то граждане нашей страны всегда выбирали смягчение режима, расширение гражданских и политических прав и свобод, социально ориентированную политику, примирение с другими народами. Реставрация диктатуры и агрессии стали следствием противозаконного захвата власти и промывания мозгов пропагандой, а не сознательного выбора российского народа. Возможность для такого выбора появится снова». Россия без Путина – это только отправная точка: за сменой власти последует долгое и трудное строительство нового государства, но этот проект имеет шансы на успех. В конце октября Владимир Милов и Фёдор Крашенинников опубликовали доклад «Нормальная Россия будущего: Да, мы можем», где сформулировали комплекс идей по построению устойчивого, мирного демократического государства. 13 ноября Владимир представил его в Reforum Space Vilnius, 21 ноября Фёдор проведёт дискуссию об основных положениях в Reforum Space Berlin.
Владимир Милов, политик, экономист, публицист, вице-президент фонда «Свободная Россия»
Ощущение, что пора начинать разговор о том, как может выглядеть Россия после Путина, появилось у нас с Фёдором, да и у многих других, достаточно давно. Мы ещё до войны собирались, обсуждали возможные развилки и как из них выходить. Война вмешалась в этот процесс: например, наш доклад о том, как могли бы выглядеть отношения будущей демократической России с Евросоюзом, подготовленный совместно с Андрюсом Кубилюсом и Сергеем Гуриевым, мы написали до вторжения, и пришлось несколько месяцев его корректировать.
В начале осени 2023-го мы поняли, что готовы изложить наше личное видение контура возможных преобразований. За месяц, прошедший с момента публикации, бумага вызвала большой интерес у международной аудитории: Запад обжёгся на распаде СССР, и многим там интересно обсудить, как может быть иначе. Российская аудитория, в отличие от западной, настроена зачастую депрессивно и скептически, и я их понимаю. Но изменения к лучшему действительно возможны, и мы их описываем (одновременно пытаясь работать неким коллективным психотерапевтом).
К слову о российском обществе. Я очень плохо представлял его себе, пока не начал участвовать в политических кампаниях и ездить по стране. Общаясь с людьми, я увидел большой низовой запрос на нормальность. На свободу выражения, политической деятельности, на законность, на конкурентные выборы – мы видели это в последние годы, когда чудом получалось устраивать независимые кампании. Есть плодородная почва, на которой может вырасти нормальная Россия.
Я очень хорошо помню 1991-й, когда у нас были иллюзии и отсутствие опыта демократического управления. Сейчас этот опыт у нас есть, и это – сильная сторона российского сопротивления. Ни один разговор не обходится без перемалывания того, что пошло не так в 1990-е, но все сходятся на базовых вещах: что нужны децентрализация, сильные регионы, сильное местное самоуправление, судебная реформа, отказ от агрессивной внешней политики и др. Когда мы ещё работали в России, у нас даже с КПРФ был полный консенсус по поводу того, что олигархи – это плохо, монополии тоже, а поддержка малого и среднего бизнеса и защита окружающей среды – хорошо. Поводов для консенсуса много, и это тоже наша сильная сторона. Всем нам нужна Россия людей, а не чиновников. И, конечно, очень важно, чтобы Запад не бросил всё на самотёк, как в 1991-м, когда он просто порадовался, что СССР больше нет – и не оказал нужной поддержки новому государству.
Сергей Кривенко, правозащитник, общественный деятель
Вы сказали, что обсуждения будущих преобразований ведутся во многих группах. Как думаете, нужна ли единая площадка, где можно организовать работу по сбору всей этой мозаики в общее видение России будущего?
Владимир Милов
Возможно, общая платформа и не нужна. У Евросоюза хороший слоган – United in diversity. Нужна синергия между разными проектами, нужны дискуссии, и мы это будем делать.
Елена Котёночкина, экс-глава Красносельского муниципального округа Москвы
Как решить проблему регионального экономического выравнивания? И второй вопрос: вы скептически относитесь к избирательной кампании-2024; не считаете ли вы, что давление изнутри, поддержка альтернативного кандидата создаст возможность агитации внутри страны?
Владимир Милов
Начну с выборов. Мне никто не может ответить на три простых вопроса: что делать с уничтожением наблюдения (а оппозиционная кампания всегда строилась в том числе на наблюдении), что делать с эффектом ДЭГ и как вести агитацию против действующей власти, если за это сажают как за экстремизм. Без этих трёх вещей на выборах невозможно ничего добиться.
Нам продают сказку, что гиперцентрализация якобы нужна, чтобы выровнять региональное неравенство. Но хотя централизация сильнее некуда, неравенство никуда не делось: власть действует как колониальная администрация, и даже во вроде бы богатой Якутии так и нет моста через Лену: государство выкачало оттуда деньги и осваивает их в Крыму.
Главная же проблема в том, что потенциал многих регионов не реализуется. Приезжаю я, например, в Курганскую область. Всё разбито, народ нищий – а рядом граница с Казахстаном, идёт огромный коммерческий поток, жителям области же ничего не достается. Как так? Это же должен быть центр коммерции. Или Кимры Тверской области – без слёз не глянешь. А по законам рыночной экономики всё, что между Москвой и Петербургом, должно цвести и пахнуть. Но гиперцентрализованная олигархическая система не даёт. Этот вопрос точно заслуживает развёрнутого ответа, его часто задают.
Думаю, одной из наших следующих работ будет карта потенциальной конкурентоспособности регионов России; мы наметим скрытые резервы каждого региона. Например, есть регионы, где десятки процентов сельхлозземель не используется – а ведь сельское хозяйство может быть, если будет развиваться по нормальной модели, одним из драйверов развития страны. Литва, например, экспортирует больше продовольствия, чем Беларусь, хотя втрое меньше – потому что есть фермеры, есть общий рынок.
Олег Григоренко, главный редактор «7х7. Горизонтальная Россия»
Как должна быть выстроена система медиа? И кто будет ловить злодеев в России будущего, учитывая, что те, у кого есть этот опыт, явно не пройдут люстрацию?
Владимир Милов
Я помню, как СМИ рождались в момент перестройки, как туда стремились энтузиасты. И в новой России это будет одна из самых востребованных сфер. Надо будет уничтожить государственные и олигархические монополии, сделать СМИ более рентабельными, облегчить им бремя себестоимости, тем более что структура издержек меняется, например, уходит бумага. Буду рад поучаствовать в дискуссии на эту тему, если вы её организуете.
По второму вопросу: пенитенциарную систему надо пересоздавать, те, кто там работает, для нормальной работы непригоден. А вот в полиции ситуация не безнадёжная. Как минимум в городской полиции есть много людей, которые симпатизируют оппозиции. Этим людям надо дать выход. Под арестом мне пару раз повезло слушать ночные разговоры в дежурке: сотрудники были возмущены, что их послали преступников ловить, а они занимаются политическими арестами. Мы предлагаем им переходное правосудие, предлагаем шанс всем тем, кто придёт сам и будет готов помогать в расследованиях, восстанавливать картину преступлений режима. Я общаюсь с очень многими людьми, у которых родня и знакомые на фронте – и рискну сказать: большая часть тех, кто сейчас воюет, не хочет войны. Пройдя через процедуру ответственности и покаяния, они могут вести нормальную жизнь. А ещё все ненавидят ФСБ – от особистов трясёт в армии, в ВПК, на предприятиях. Можно пообещать, что в новой системе такого не будет. У нас есть возможность использовать трещины в системе и многих обратить в свою веру.
Руслан Габбасов, активист, один из основателей башкирского националнього движения за рубежом
Коренные народы, которые много веков входят в состав государства, как бы оно ни называлось (Российская империя, СССР, РФ), постоянно подвергалось репрессиям и угнетению. Вы готовы платить репарации Украине – а готовы ли вы компенсировать коренным народам их возможные иски?
Владимир Милов
Абсолютно да. Вообще все граждане России должны иметь право на компенсацию за зверства, которые в их отношении совершались.
Владимир Метёлкин, бывший редактор DOXA
Хорошо, что вы чётко располагаете себя в политическом спектре – сразу поясняете, что вы либерал-центристы, – и приветствуете другие программы. При этом я вижу в вашей работе противоречие. Вы предлагаете увеличить расходы на медицину, этнокультурную политику, создать экспортно ориентированную зелёную энергетику – и при этом уменьшить роль государства в экономике. Как резкое уменьшение роли государства сочетается с планами по росту бюджетных расходов?
Владимир Милов
Деньги на всё это есть. Уменьшение налогов и роли государства в экономике не противоречит росту расходов на социалку, обравнивание и медицину: люфт очень большой, сейчас много тратится на силовиков, на бюрократию, на субсидии госкорпорациям, экономический эффект от которых нулевой.
Что касается зелёной энергетики – никто уже не считает, что она не в состоянии существовать без государства. Сейчас она конкурентоспособна, и многие инвесторы, с которыми я общаюсь, крайне заинтересованы в выходе на российский рынок. Оборудование для альтернативной энергетики в основном поступает из Китая, к нему есть огромные претензии по качеству, и Россия вполне может занять эту нишу. Задача же государства – создать условия, завлечь инвесторов, чтобы они строили производства не в Бангладеше и не на Филиппинах, а у нас. Филиппины, к слову, стали четвёртым производителем судов в мире только за счёт того, что привлекли мировых инвесторов.
Игорь Кочетков, правозащитник, публицист, ЛГБТ-активист
Я не нашёл в вашей работе ничего, касающегося вопросов, обсуждающихся в современном мире: это вопросы гендерного равенства, разнообразия, абортов, сексуального насилия. Вы считаете, это всё решится само собой?
Владимир Милов
У нас была задача объяснить в общих чертах, как может быть устроена конструкция, по каким признакам сможет функционировать государство. Сделать читаемый документ, куда неизбежно не вошло очень много важных вопросов, включая тот, что подняли вы; я сам из-за этого переживаю. Таковы издержки жанра.
Артём Филатов, журналист, проект «Опыт свободы»
Как вы видите таймлайн перемен?
Владимир Милов
Все хотят быстро, но быстро не получается. Надо будет доделывать и то, что займёт много времени. Думаю, за два года имидж страны настолько изменится, что люди почувствуют и поймут, что перемены – к лучшему. Власти начнут массово проигрывать гражданам суды. Руководители будут меняться на выборах. Станет можно говорить обо всём. Предприниматели поймут, что новая власть их поддерживает.
Владимир Алексеев, адвокат, юрист
А что с сепаратизмом?
Владимир Милов
Я не вижу в нём большой проблемы: сепаратизм блекнет на фоне такой вещи, как общий рынок. Все югославские республики просятся в Евросоюз, и Каталония тоже. Я всю Россию объездил, но сепаратизма не видел (зато вижу его среди выходцев в Европу). Ну, нет его в России.