Политолог Оле Холсти сравнивает теории международных отношений с цветными очками: каждая даёт свою картину реальности и затеняет неподходящие явления. Изучать эти теории стоит, особенно во время войны. Историк Олег Петрович-Белкин предлагает гостям Reforum Space Tbilisi цикл лекций об этих теориях. 22 февраля речь шла о марксизме и конструктивизме.
Войны всегда приводили к всплеску левых настроений. Левая повестка в России и раньше была актуальна, со временем её востребованность будет расти, утверждает Олег Петрович-Белкин: социальная проблематика обостряется, из-за процессов, активизированных войной, у граждан становится меньше ресурсов, а государству всё сложнее будет поддерживать финансирование социальных программ.
В отличие от концепции политического реализма, где политика превалирует над экономикой и в случае их столкновения победа оказывается у политики, в марксизме фундаментальным посылом является примат экономических интересов общества и индивида над политическими, духовными, культурными. Этот постулат лежит как в основе понимания марксизмом внутренней политики, так и в международных отношениях: первичными интересами у государств являются экономические факторы. Мировая политика и международные отношения – это продолжение классовой борьбы.
Cамый яркий преемник Маркса, Энгельса и Ленина в XX веке – Иммануил Валлерстайн. Согласно его концепции мир-системного анализа в рамках неомарксизма, мир разделяется на три больших части: центр («ядро»), периферию, аналог пролетариата в обществе, те страны, из которых высасываются ресурсы, и полупериферию. Центр – Западная Европа, США и Канада, Австралия и Япония – контролирует подавляющую часть средств производства для извлечения максимальной прибыли, периферия (страны Латинский Америки, Африки, Юго-Восточной Азии, Ближний Восток, Иран, Афганистан, некоторые страны СНГ) – лишь небольшую долю, даже если эти средства производства находятся на территории стран периферии. Все важнейшие ресурсы текут из периферии в центр, иногда через полупериферию (страны Восточной Европы, Россию, Китай, Индию). Из центра в периферию экспортируются инновации, системы управления, технологии и инвестиции. Классовые диспропорции в мировой экономике обуславливают неравномерное распределение получаемой прибыли: страны ядра получают наибольшую долю, страны периферии – наименьшую
Марксизм и конструктивизм, в отличие от либерализма и реализма, очень большое внимание уделяет интеграции. Интеграционные объединения – это добровольные объединения стран, в первую очередь экономические, которые совместными усилиями стремятся достичь целей. Интеграция характерна для центра мир-системы, так как приносят этим странам наибольшую прибыль. А вот странам периферии и полупериферии интеграция почти ничего не даёт: им просто нечем делиться друг с другом. Интеграция – продукт развитых стран, центра мир-системы, инструмент «контроля» центра над периферией и полупериферией.
Но также каждое интеграционное объединение – это маленькая мир-система: в интеграционном объединении есть собственный центр, периферия и полупериферия. Как и в масштабах мир-системы, в рамках интеграционных объединений материальные и финансовые ресурсы устремляются от периферии к центру. Основную пользу от интеграции извлекают страны интеграционного центра, а не интеграционной периферии.
Если перейти к практическому измерению марксизма и попытаться с помощью его оптики объяснить войну с Украиной, то мы получим следующее: война с Украиной – это следствие экономических противоречий элит, правящих классов (эксплуататоров). Политические реалисты сказали бы про сферы влияния и геополитику, либералы – про отсутствие должного уровня кооперации. Марксисты всё это отвергают: нынешняя война есть следствие противостояния капитала одной страны против капитала другой, её главный мотив – экономический, и она была неизбежна в силу капиталистических предпосылок.
Простые граждане обеих стран – это жертвы. Более того, у народов России, Украины, Запада и всего мира есть общий интерес – уничтожение эксплуататоров, развязавших войну. Если война не будет обращена из империалистической в гражданскую, то нет никакой разницы, кто победит: война в любом случае обернется бедствиями для низших слоев населения во всех странах.
Экономике России война приносит убытки, но эти убытки не касаются элит. Последние нацелены проникнуть, взломать и закабалить рынок Украины. С другой стороны есть украинский капитал, над которым стоит капитал ещё более крупный – западный, который хочет отстоять эту территорию для себя, а в идеале вторгнуться и захватить российский рынок. Победившие корпорации получат максимальную выгоду и окупят издержки.
Война с Украиной с точки зрения марксиста – это шанс на переустройство всей международной системы, свержение правящих иэксплуататорских классов, преодоление разделения мира на центр и периферию. (В этом смысле марксизм – очень оптимистичная концепция, утверждающая неизбежность прихода бесклассового общества.)
Парадигма конструктивизма довольно молода, она возникла в 1960-70-х гг. В ней гораздо меньше научных элементов, чем в марксизме, либерализме и практическом реализме. Согласно конструктивизму, система международных отношений – это социальный конструкт. Не абстрактные институты либеральной парадигмы, не великие державы политического реализма с их экономическими интересами. Это организмы, порождённые людьми. Поэтому каждое государство уникально.
Самые знаковые имена направления – Александр Вендт (немецкий учёный, считающийся одним из главных теоретиков конструктивизма), Николас Онуф, Эрнст Бернард Хаас и Эмануэль Адлер.
Если государства – это живые сущности, то им свойственны собственные эмоции, иррациональные мотивы, ошибки восприятия, когнитивные искажения и т.д. (характерный пример – Эльзас и Лотарингия: территория точно не стоила того, что тратили Германия и Франция на обладание ею). Государства, как и люди, могут ошибаться – например, смотреть на другие страны сквозь розовые или тёмные очки. Каждый актор международных отношений (как каждый и индивид) располагает собственной социальной идентичностью, которая определяет его взаимоотношения с другими субъектами – государствами. Конструктивисты отказываются отбрасывать субъективную, эмоциональную составляющую в международных отношениях.
Классический пример, из которого, как считается, родился конструктивизм: без привлечения субъективного фактора невозможно объяснить, почему ограниченный ядерный потенциал Северной Кореи пугает США гораздо сильнее, нежели британский, французский или индийский. Боезапас Пакистана, кстати, тоже пугает США, несмотря на то, что между Америкой и Пакистаном выстроены тесные экономические отношения.
Александр Вендт, один из основоположников конструктивизма, в своей книге «Анархия – это то, что из неё делают государства» говорит: именно социальные идентичности и интерсубъективности формируют национальный интерес (ответ реалистам) и потребность в кооперации (ответ либералам), а также определяют фундаментальные экономические характеристики международной среды (ответ марксистам).
Конструктивизм, как и марксизм, уделяют большое внимание теории интеграции и глобализация. Согласно ему, интеграционное объединение – это процесс обретения соответствующим интеграционным объединением или всем глобальным сообществом собственной социальной идентичности, своих социальных связей, своих эмоций, своего рода рождение нового организма. Когда 66 лет назад возникло Европейское экономическое сообщество, у него не было идентичности. Но оно развивалось, получало всё больше полномочий от национальных государств, преобразовалось в Европейский союз. Сейчас мы видим, что воля Евросоюза может превалировать над волей государств, которые в него входят.
Каким может быть возможный взгляд конструктивизма на войну с Украиной? С точки зрения марксизма, народы не виноваты, виноваты элиты. Ответ конструктивизма: элиты следуют за народом, именно народ определяет глубинные эмоции и желания. И как человек может изменить свою жизнь, так и коллективные общности могут понять свои недостатки, исправить и перейти на иной путь развития. Будущее не предопределено, как у марксистов. Всё зависит от людей, от обществ этих государств. Так что фундаментальная причина войны с Украиной – не противоречие великих держав, как сказали бы реалисты, не экономические противоречия по марксизму, и не проблемы в кооперации, как в либеральной концепции. Это ошибка в коммуникации социальных общностей. А также чувства обиды, неудовлетворенности, фрустрации, реваншизма, ресентимента и т.д. И если марксизм убирает ответственность широких слоёв населения, подчёркивая, что народ – жертва, то конструктивизм эту ответственность постулирует.
Отсюда вывод: прекращение войны возможно лишь вследствие перелома общественных настроений и коллективного осознания потребности в примирении. Иначе ненависть будет вспыхивать снова и снова. Третьи стороны, какие бы стимулы они ни использовали, вряд ли способны внести сколь-нибудь значимый вклад в прекращение войны.
Итак, причины войны, по мнению реалистов, – отсутствие баланса сил и эгоистические устремления всех государств. У либералов это недостаток кооперации. У марксистов это экономический интерес элит и эксплуатирующих классов. Конструктивизм это всё объединяет, ведь каждая из причин конструируют самоидентичность акторов.