Ситуация в российских СМИ, в российской журналистике кардинально изменилась с момента нападения России на Украину. Если до войны информационная активность внутри страны была ограничена, но возможна, то после 24 февраля российский режим сознательно, активно и жёстко ограничил любые каналы информации, противоречащие государственным задачам.
По сути, в России была введена военная цензура, за «публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооружённых сил Российской Федерации» обещана уголовная ответственность.
Следствием этих решений стало массовое закрытие последних независимых СМИ, а также массовая эмиграция редакторов и журналистов, связанных с этими организациями.
Некоторые журналисты продолжили свою работу в качестве индивидуальных авторов (в основном в формате подкастов или на каналах YouTube) практически сразу после выезда из Российской Федерации. Многие профессионалы сейчас пересматривают свои прежние проекты и бренды, ограниченные и заблокированные Роскомнадзором в России.
Сохранить эти независимые российские СМИ помогут несколько шагов.
(1) Как и во времена холодной войны, СМИ в изгнании приходится работать в условиях ограниченного доступа к национальным новостям и событиям в результате многочисленных блокировок и, что более важно, получая значительно меньше информации из самой России. Очевидно, что современные средства связи, включая мессенджеры с шифрованием «точка-точка» (P2PE), останутся доступными для россиян ещё некоторое время, и это позволит получать российские новости и информацию неофициального характера. Поддержание таких каналов связи критически необходимо, оно должно быть приоритетом для всего российского сообщества, включая СМИ.
(2) Все организации, выступающие за демократическое развитие, а также правозащитные организации, ориентированные на Россию и Евразию, должны поддерживать системы и поставщиков VPN: виртуальные частные сети обеспечивают читателям, зрителям, слушателям и пользователям соцсетей доступ к альтернативной информации. Среди необходимых мер – прямое или косвенное финансирование наиболее безопасных VPN-сервисов, для чего может потребоваться анализ существующего на рынке предложения и оценка наиболее перспективных сервисов. Visa и MasterCard заблокированы для российских пользователей, так что имеет смысл договориться с наиболее надёжными поставщиками VPN-услуг о бесплатном сервисе (при финансовой поддержке западных правительств и НПО, заинтересованных в сохранении доступа хотя бы к части российской аудитории).
(3) Крайне важно создавать, финансировать и всячески развивать журналистские и активистские «рабочие места» в городах, где много российских (и украинских) эмигрантов. Да, в современном мире СМИ не так важно иметь физическую редакцию со своей атмосферой и духом. Однако для людей, оказавшихся в сложной ситуации, критично важна возможность общения, совместного обсуждения творческих и бытовых вопросов. Кроме того, общие творческие и рабочие пространства могут выступать в качестве инкубаторов для медиа-стартапов и коллабораций.
(4) Негативное отношение к войне в Украине впервые за последние десятилетия снизило напряжённость между российскими журналистами с разными политическими взглядами и между представителями разных профессиональных поколений. Многие из тех, кто создавал новые постсоветские СМИ, обладают уникальным опытом и компетенциями, которые, безусловно, окажутся полезными при реальном восстановлении медиасреды в эмиграции. Ветераны журналистики и медиабизнеса также давно живут на Западе и вполне доступны для сотрудничества.
(5) Обучение российских журналистов и активистов, как в эмиграции, так и в России, навыкам цифровой безопасности продолжает оставаться весьма актуальным. Учитывая фокус на развитие технологий как со стороны спецслужб, так и со стороны пользователей, тренинги по этим вопросам должны постоянно обновляться.
В напряжённой и неустойчивой атмосфере войны трудно делать детальные прогнозы и предположения о том, как будет развиваться ситуация. Но общая тенденция путинского режима такова: любая медиакоммуникация, свободная от цензуры и самоцензуры, должна быть ликвидирована, чтобы предоставить полностью контролируемой пропаганде неограниченное поле для игры.
В силу технологических особенностей российского Интернета его полное отключение (как и 100% цензура) вряд ли реально. Как минимум 20% аудитории российских СМИ не доверяют Кремлю и контролируемым СМИ и привычно ищут информацию в независимых и внешних источниках. Но даже объединённые усилия этих 20% не способны изменить политику Кремля, который давно и серьёзно готовится к подавлению гражданского сопротивления, прежде всего в столицах.
Как уже упоминалось, военная ситуация очень подвижна, и несмотря на цензурную блокаду, сообщения о происходящем в Украине доходят даже до массовой российской аудитории. Наряду с физическим эффектом войны (похоронки, гробы, инвалиды, возвращающиеся домой) эти сообщения пораждают спрос на три в некотором смысле противоположные вида информации:
(1) достоверная фактическая информация о том, что происходит в Украине, включая информацию о потерях среди российских солдат, украинских гражданских лиц и подробности военной кампании;
(2) изолирующая информация вне повестки дня, отвлекающая от мыслей о войне и позволяющая сосредоточиться на чём-то другом (от профессиональной деятельности до хобби);
(3) информация, подтверждающая «данные» пропагандистского информационного пузыря, позволяющая справиться с проблемами когнитивного диссонанса путём его усиления.
Нерефлексивное большинство российской аудитории, скорее всего, склонится ко второму типу информации. Оно будет нуждаться в неполитическом, неинформационном контенте, который, к слову, российское телевидение и другие СМИ практически перестали производить в дни кризиса.
Соответственно, при планировании поддержки различных инициатив по проникновению СМИ в российское информационное пространство необходимо соблюдать баланс между чисто новостными, аналитическими и неинформационными инициативами СМИ. В ситуации острых разногласий по повестке дня доверие завоёвывается не только и не столько через «жёсткие» новости (hard news), сколько через культурные, развлекательные и образовательные СМИ.
Стоит помнить, что российская (массовая) аудитория не только зомбирована пропагандой, но и травмирована ею. Поэтому жёсткий, критический подход и внедрние правды (особенно о войне и её кошмарных последствиях) скорее усугубляют травму, чем способствуют её излечению.