В конце ноября в Осло состоялся семинар «Гражданское общество и энергетический сектор: природные ресурсы и изменение климата», организованный Норвежским институтом международных отношений. Мне довелось в нём поучаствовать, некоторые впечатления о том, как Норвегия совершает энергетический переход, я изложил в колонке на портале Север.Реалии. Читателям проекта «Рефорум» хочу подробнее рассказать о выступлениях, которые прозвучали на семинаре.
Напомню общий контекст. Глобальное потепление мы, можно сказать, наблюдали собственными глазами: Норвегия – одна из самых северных стран мира, но в конце ноября в её столице ещё не выпал снег.
Учёные давно пришли к выводу, что причиной глобального повышения температуры стала индустриальная революция последних полутора веков, сопровождавшаяся колоссальным выбросом углеродов. Возможно, атмосфера Земли не была на это рассчитана – и природа отвечает ростом числа экологических катастроф. Сбой ритма времен года, ежегодные лесные пожары и наводнения – знамения этого процесса.
Международные договоры последних десятилетий (Киотский протокол и Парижское соглашение) предусматривают решительные меры по снижению использования углеводородов и переходу на экологически чистые источники энергии. Однако многие государства, подписывая эти документы, не слишком торопятся заняться их конкретным исполнением.
Норвегия является одним из крупнейших экспортёров нефти в мире – она входит в первую тройку после Саудовской Аравии и России. Однако внутренняя экономика страны поражает резким контрастом: нефть здесь практически не используется. По производству электроэнергии на душу населения Норвегия занимает первое место в мире, причём 96% этой электроэнергии получают на экологически чистых гидроэлектростанциях.
Норвегия также является одним из лидеров EITI – Инициативы прозрачности в добывающих отраслях, её секретариат расположен в Осло. Представительница Инициативы Олиана Валигура-Йосэтер (Oliana Valigura-Gjøsæther), выступившая на семинаре, рассказывала о целях этой международной организации: обеспечить открытость информации о ресурсодобывающих отраслях мировой экономики. К Инициативе подключаются различные компании и государства – первые тем самым повышают доверие к себе, а вторые демонстрируют прозрачность управления собственными ресурсами. Однако процесс не так прост, особенно там, где государство и сырьевые корпорации фактически слились в единое целое и никакая прозрачность им не нужна. Олиана заметила, что Россия лишь присылает наблюдателей на конгрессы EITI, но никогда не выражала желания присоединиться к Инициативе.
Возобновляемая энергетика становится локальной – энергия производится в регионах, в которых и потребляется
Профессор Роман Сидорцов (Roman Sidortsov) из Мичиганского технологического университета назвал свой доклад «Безнадёжные активы России» (Russia’s Stranded Assets). По его мнению, Россия, до сих пор живущая нефтегазовыми ресурсами, может просто упустить глобальный момент, когда они станут никому не нужны. Даже Китай в плане ресурсов уделяет сегодня гораздо больше внимания разработкам редкоземельных минералов, необходимых для производства аккумуляторов, а в России до сих пор главным национальным достоянием считаются компании вроде Газпрома и Роснефти.
По мнению профессора, энергетический переход предусматривает модель 3D – это декарбонизация, дигитализация и децентрализация. Последняя связана с тем, что возобновляемая энергетика становится локальной – для гидро-, ветровых, солнечных и геотермальных электростанций не нужны длинные нефте- и газопроводы или трансконтинентальные танкеры, обычно эта энергия производится в регионах, в которых и потребляется. Однако этот процесс выглядит довольно опасным для российской власти, поскольку вся её идеология строится на экономическом и политическом централизме. Это потребует структурной трансформации мировоззрения – но готова ли власть к нему?
Другой профессор, Анна Корппоо (Anna Korppoo) из норвежского Института Фритьофа Нансена, привела в своем выступлении статистические данные о том, что Россия сегодня примерно вдвое превосходит весь Евросоюз по выбросам углекислого газа. Это выглядит печальным парадоксом, поскольку населения в России втрое меньше, чем в ЕС, а лесов гораздо больше. Но причина состоит в том, что экономика России чрезвычайно плотно завязана на углеводородные ресурсы. Климатическую политику в России до сих пор не воспринимают слишком всерьёз, хотя от этого всерьёз страдает страна: гигантские лесные пожары и задымления сибирских городов уже стали регулярными.
При этом Анна отметила, что её воодушевляет население российских регионов, которое активно борется за экологию. Например, против свалок, которые также являются источником углеродного загрязнения. Но власть, к сожалению, не задумывается о строительстве современных мусороперерабатывающих заводов, которые работают, например, в центрах японских городов и оказывают нулевое влияние на экологию. По отношению к мусору в России действует стереотип – сжечь или закопать, но и то, и другое экологически опасно.
Ещё один расхожий в России стереотип – о регионах-донорах. Так обычно называются территории, богатые нефтегазовыми ресурсами. Однако в процессе энергетического перехода картина может кардинально измениться. Собственно, это уже сегодня показывает пример родины докладчицы – Финляндии, где нет никакой нефти, но уровень жизни гораздо выше, чем в России. И именно те российские регионы, в которых нет углеводородного сырья, могут стать лидерами энергетического перехода.
Этот вопрос будущего пока упирается в препятствия нынешней политико-экономической системы. Вряд ли назначенный из Кремля губернатор рискнёт вдруг строить экологически чистые электростанции на возобновляемых природных ресурсах. Во-первых, тем самым он вмешается в федеральную энергетическую политику, которая определяется в Москве, а во-вторых, у него просто нет средств установить хотя бы один ветряк – выделяемых регионам бюджетов, как правило, хватает лишь на выживание. Таким образом, глобальному энергетическому переходу в России препятствует сам политический режим, основанный на имперской централизации.