Политическая напряжённость, что предшествовала российскому вторжению в Украину, породила немало прогнозов. Почти все эксперты (и я в их числе) приходили к выводу, что прямая военная агрессия маловероятна, а если и случится – то в формате стремительной операции на востоке Украины, возможно, поддержанной ракетно-бомбовыми ударами по оборонной инфраструктуре страны. Почему же реализовался сценарий полномасштабной войны, не предсказанный практически никем из политологов?
Оговорюсь сразу, жителю Украины чрезвычайно трудно даже на бумаге выдерживать академически-объективную тональность в тот момент, когда на головы сограждан сыплются бомбы, бомбоубежища и операционные переполнены, сотни тысяч людей покидают свои дома, а многие коллеги надели форму и взяли в руки оружие. Впрочем, свидетельств страданий и героизма украинского народа в мировых медиа сейчас достаточно. Автор же этих строк пытается понять причины и последствия рокового решения, принятого в Кремле и реализованного 24 февраля.
Первое, что приходит в голову: российское руководство было введено в заблуждение. Либо оно стало жертвой недобросовестных советников, аналитиков и спецслужбистов, либо намеренно закрыло глаза и уши для «неудобной» информации. Оставим за скобками моральный, правовой и гуманитарный аспекты агрессии. Даже с прагматической точки зрения действия России не оставляют ей шансов на положительный для Кремля исход ни в среднесрочной, ни тем более в долгосрочной перспективе. Да и краткосрочные успехи под всё большим вопросом. Нынешний всплеск ресентимента обернётся для россиян ещё большим национальным унижением. Собственно, это уже происходит на наших глазах, просто внутри границ РФ пока не настолько очевидно.
Нынешний всплеск ресентимента обернётся для россиян ещё большим национальным унижением
По оценочным данным, за последние три недели Россию покинули несколько сотен тысяч человек – примерно в 10 раз меньше, чем выехало в страны ЕС украинских беженцев. В первую очередь это «русские европейцы» – люди, непосредственно ощущающие угрозу со стороны совершившего качественный скачок режима, либо просто не готовые быть далее причастными к своей стране и жить в условиях пропаганды войны и насилия, тотальной лжи, окончательной отмены всех гражданских свобод. Владимир Путин назвал их исход «естественным и необходимым самоочищением общества».
Из оставшихся лишь меньшинство ищет альтернативные источники информации и понимает грозный смысл и неотвратимость изменений, уже заметных на уровне потребительского рынка. Существует ещё определённый запас благополучия, однако валить всё на козни зловредной Америки удастся лишь ограниченное время.
Масштабы внутренних репрессий пока весьма умеренны, но, скорее всего, только потому, что государство занято решением более приоритетных проблем. Сегодня ставится лишь задача заткнуть рты протестующим, чтобы те не могли влиять на общественное мнение. Однако логика существования «обновлённого» кремлёвского режима – в поиске внешних и внутренних врагов, поэтому переход репрессий из точечных в массовые и их ужесточение – вопрос времени. Причём времени короткого.
Об архаизации российского общества в период правления «позднего» Путина немало говорилось и в предыдущие годы. Однако теперь ползучая прежде архаизация приобретает обвальный характер. За счёт дегуманизации, отказа от концепции прав человека и справедливого суда. За счёт неизбежного вследствие санкций обнищания населения. За счёт тотального исключения страны из всех международных проектов и программ, обращённых в будущее. Технологическое отставание «недосверхдержавы» от действительно развитых стран, так и не преодолённое за три постсоветских десятилетия, теперь усугубляется и консервируется на срок, превышающий как продолжительность человеческой жизни, так и пределы прогнозирования.
Ставка на партнёрство с Китаем выглядит всего лишь хорошей миной при плохой игре. До начала войны Китай, говоря объективно, представлял большую угрозу безопасности России, нежели весь коллективный Запад с грозной Украиной во главе. В ближайшей же перспективе РФ превращается в лёгкую добычу для своего восточного соседа. Китайцам даже не потребуются брутальные действия по образцу «военной операции» Москвы. Им чрезвычайно удобна ослабленная западными санкциями и изолированная Россия.
Технологиями РФ не богата. И если Поднебесная становится фактически монопольным покупателем российского сырья и монопольным же поставщиком технологий, Пекин получает все рычаги управления одной шестой частью суши. Впрочем, подобного развития событий, видимо, не допустит Запад. Только спасать путинский режим он, разумеется, не станет.
В иллюзорном стремлении обрести большую международную субъектность [кремлёвские стратеги] превращают свою страну в жалкий объект выяснения отношений между мировыми игроками
Кремлёвские стратеги, похоже, просто не думают, в каком мире они проснутся, когда война в Украине закончится или каким-либо образом будет поставлена на паузу. В иллюзорном стремлении обрести большую международную субъектность они превращают свою страну в жалкий объект выяснения отношений между мировыми игроками.
Возвращаясь к мотивам российской агрессии, трудно найти среди них хоть что-то реалистичное. Остаётся только предположить, что Владимир Путин и в самом деле верил, что его солдат будут встречать как освободителей хотя бы на сконструированном московскими пропагандистами украинском Юго-Востоке (в реальности такой макрорегион в Украине исследователями никогда не выделялся). Если бы даже российская армия оказалась действительно мощной и современной (ещё один развеянный над Днепром миф), а украинцы не смогли бы организовать эффективную маневренную оборону, захват Киева – да хоть всей территории до Карпат – тоже ничего бы не дал Кремлю.
Любая марионеточная администрация из украинских коллаборантов имела бы нулевую поддержку, держалась только на российских штыках и сталкивалась с системным саботажем на каждом шагу. Безуспешные попытки склонить на свою сторону мэров «освобождённых» приазовских городов и организовать Херсонскую народную республику в единственном захваченном областном центре – лучшее тому подтверждение.
А партизанские действия населения (к которым украинцы готовы и сейчас – в случае всё менее вероятного разгрома Вооружённых Сил страны) наносили бы оккупантам потери, на порядок превышающие по интенсивности те, с которыми столкнулся в Афганистане СССР.
Вместо раскола Запада, на который наверняка рассчитывали в Кремле, наблюдается его сплочение, невиданное со времён «холодной войны». И пусть никого не обманывает неготовность стран НАТО «закрыть» украинское небо (т.е. непосредственно вступить в войну) и немедленно ввести нефтяное эмбарго. На это никто всерьёз и не рассчитывал. Важнее другое – американцы и европейцы, наконец, осознали природу нынешнего российского режима.
Не существует предела, на котором режим готов остановиться в случае успеха – даже если сегодня в Кремле искренне думают иначе. Будучи внутренне несостоятельным, он развалится без постоянного повышения градуса напряжённости и новой кровавой пищи. Именно это обстоятельство было залогом гибели Третьего рейха, именно оно погубит и путинизм. Западные (и не только западные) страны воспринимают развоевавшуюся Россию как смертельную угрозу сложившемуся разумному миропорядку. Уйти «без вистов» нынешнему хозяину Кремля уже не дадут, даже если для его устранения потребуется несколько лет. Экономической и прочей (даже исключая военную) мощи Запада для этого вполне достаточно, нет теперь проблем и с политической волей. Разумеется, Украина надеется на более скоротечные процессы, однако историческая судьба имперской постсоветской России предрешена в любом случае.
Можно предположить, что именно своих олигархов, а не украинских ракет опасается хозяин Кремля, изолируясь в пресловутом «бункере»
Пока Кремль демонстрирует готовность идти до конца, хотя критерии успеха «военной операции» по-прежнему непонятны. При недостаточной эффективности российской армии она весьма многочисленна и располагает колоссальным количеством военной техники, накопленной ещё со времён Советского Союза. Современное западное вооружение и самоотверженность украинских бойцов позволяют успешно превращать эту технику в металлолом, однако к людским потерям российское государство традиционно относится довольно спокойно, в отличие от той же Украины. Киев вынужденно втягивается в крайне болезненную войну на истощение, в которой у него есть несомненный козырь – зарубежная поддержка.
Нарастающие западные санкции имеют конечной целью разрушение российской экономики, однако они неизбежно тормозят развитие и самих прежних экономических партнёров Москвы. Поэтому то и дело в выступлениях официальных лиц разных стран проскакивает надежда на смену режима в Кремле.
Действительно, самые богатые и влиятельные люди Российской Федерации сейчас вынуждены наблюдать, как Владимир Путин постепенно обнуляет их влияние и капиталы параллельно с обнулением самого себя. Подталкивает ли их эта ситуация к действиям – неведомо, однако можно предположить, что именно своих олигархов, а не украинских ракет опасается хозяин Кремля, изолируясь в пресловутом «бункере» – по некоторым данным, вдалеке от Москвы. Смена власти в России в результате дворцового переворота означала бы, что человечество заплатило минимальную цену за ликвидацию глобальной российской угрозы. Однако более вероятными пока остаются затяжные сценарии.
Автор – координатор экспертной группы «Европейский диалог» в Украине.