29 июня Илье Яшину исполняется 41 год. Илью знают как одного из самых известных узников путинской системы, как борца с режимом, соратника Бориса Немцова и уличного политика. Пять лет перед войной он был главной Красносельского муниципального округа в Москве. Вероника Шульгина работает помощницей Ильи больше 12 лет. Мы поговорили с ней о том, почему любому политику стоит поработать на местном уровне, как Илье живётся в заключении, зачем писать ему письма и как планируется отметить его день рождения.
— Ника, как ты пришла в политику?
— Я начала интересоваться политикой ещё в старших классах, году в 2009-2010-м: мне было досадно, что мы так бедно живём в такой замечательной и богатой стране. Я стала узнавать, какие есть оппозиционные политики, какие проводятся протесты. Прочитала о Яшине и написала ему во «ВКонтакте» робкое письмо. Он ответил, пригласил присоединиться к движению «Солидарность». Я перебралась из Иркутска в Москву, поступила в МГУ на политологию и на первом курсе стала помощницей Ильи. С тех пор ею и остаюсь.
В протестную волну 2011-2012 года общее настроение было «Ещё чуть-чуть, и у нас всё получится, станем демократической страной»; помню, мы с другом хотели сделать на митинг 6 мая небольшую статую свободы, нам казалось это символичным и важным. Но со временем понимаешь, что быстро ничего не происходит.
Чтобы начались настоящие перемены, должно работать и гражданское общество снизу — поэтому мы постоянно разговаривали с людьми и в городах, и в небольших сёлах, объясняя, насколько лучше может стать жизнь, если на местах будет своя политика, ресурсы, будет возможность для развития. Должны работать НКО и другие институты.
Мы всегда использовали, помимо уличных акций, институциональные механизмы борьбы за власть, которые должны (по идее) работать в демократиях, и добились определённых результатов. Участвовали в региональных выборах, например в Костроме, потом в муниципальных выборах в Москве. Ты наверняка помнишь кампанию 2017 года — это была большая классная кампания, которая во многом повлияла на московскую политику. ФБК, команда Гудкова, Каца, наша команда в разных частях города проводили свои кампании, помогали друг другу, и это принесло большой результат. Потом пробовали избираться в Мосгордуму, но не смогли преодолеть административные препятствия: решение о запрете для нас участия в выборах было политическим.
— Трудно работать на местном уровне?
— Трудно. Нужно очень сильно любить людей и страну, проявлять огромную волю и терпение, чтобы во всё вникнуть. К Илье, к Алексею Горинову, Лене Котёночкиной постоянно приходили местные с самыми разными проблемами, и они старались услышать каждого. Это важный опыт, если хочешь участвовать в большой политике и проводить, например, муниципальную реформу. Когда раз за разом хочешь помочь, пишешь запросы, но наталкиваешься на невозможность на что-то повлиять, — понимаешь, что на местах действительно нужно больше денег и полномочий. У управы, например, полномочий куда больше, хотя муниципалитеты избираются напрямую жителями, а не назначаются.
Иногда помочь не получалось (например, с выделением жилья). Иногда получалось надавить на ГБУ «Жилищник», чтобы он ускорил какие-то процессы — расселил аварийный дом или увеличил зарплату дворникам. Всегда есть большой блок локальных вопросов: установка площадок, шлагбаумов, изолирующих блоков. Это может показаться скучным и мелким, когда мы говорим о прекрасной России будущего, но из таких кирпичиков всё и строится. Из частных инициатив, когда ты улучшаешь свой двор и район, формируется осознанное отношение к своей стране.
Жители района до сих пор пишут нам, как им жаль, что нас там больше нет.
— Почему власть так набросилась именно на Красносельский район? Посадили Илью, посадили Алексея Горинова, Елена Котёночкина вынуждена была уехать из страны под угрозой ареста…
— Потому что Илья продолжал говорить о больших и важных вещах, а не органичился обустройством условных лестничных площадок. Были другие сильные муниципалитеты — Тимирязевский округ, где была Юлия Галямина, Якиманка с Андреем Моревым. Но к Илье у власти были свои счёты: после смерти Немцова он продолжил работу над докладом «Путин и война», выпустил доклад «Партия “Криминальная Россия”», сделали большой разоблачающий доклад про Кадырова.
— Илья отправляет из заключения посты для своего телеграм-канала, среди них очень открытые антипутинские и антивоенные высказывания. Они же могут ему повредить.
— Он не живёт в парадигме «станет мне лучше или хуже, если я опубликую пост». Он остался в России, чтобы быть голосом сопротивления внутри страны, и не будет менять риторику, чтоб его не увели опять в ШИЗО. У него задача убедить сомневающихся — и он ей следует.
— Посты Ильи обычно бодрые и с верой в лучшее будущее (это вообще отличительная черта высказываний многих нынешних политзаключённых). Что ему даёт силы в тюрьме?
— Большая любовь к своей стране и вера в то, что перемены возможны. Когда кажется, что всё беспросветно (а у меня, да и у многих из нас такое бывает) — я смотрю на Илью, который в ШИЗО и ПТК остается человеком светлым, улыбающимся. Он и до заключения такой был. Илья в политике с юности, с 2000-х. Объездил страну, общался и с бабушками, и с алкашами на лавочке, и с крупными бизнесменами. И когда Илья говорит, что верит в Россию, — он знает, о чём говорит. Это осознанная трепетная любовь к своей стране без розовых очков и иллюзий.
— Илье наверняка много пишут. Он не устаёт от писем?
— Когда сидишь в карцере 2 на 2 метра, у тебя очень мало способов и возможностей сделать жизнь ярче и теплее. А письма — это осколки нормального мира, и сколько бы их ни было, они дают силы и надежду. Так что нет, не устаёт. Можно написать ему через сервис Зонателеком или бумажным письмом на адрес колонии.
— Его не обижают в заключении?
— Нет, он сумел себя правильно поставить — знает весь тюремный быт, культуру. Мне кажется, нет человека, которого Илья не сможет понять; он сидел с насильниками, наркоманами, убийцами. Старается отговорить тех, кто собирается на фронт, и очень расстраивается, если это у него не получилось.
Мы стараемся, чтобы он был в курсе всей новостной повестки, чтобы он знал, что с происходит с другими политзаключёнными — с Гориновым, Кригером и не только.
Кормят в ПКТ очень плохо — баланда и два стакана кипятка в день, воду из-под крана пить невозможно. Пока он был в СИЗО, из ФСИН-магазина можно было заказать печенье и даже тортик, сейчас уже такой возможности нет. В региональных колониях вообще хуже обстоят дела.
— Как отмечали день рождения Ильи до войны и приговора?
— Раньше мы собирались большой компанией друзей. Помню, как на 30-летие Илье подарили торт с Бэтменом. Завтра будет его третий день рождения в тюрьме. Ему сейчас нельзя ничего передать, так что торта у него не будет — зато его 41-летие будет отмечаться в 40 городах мира. Мы бросили клич, его подхватили десятки местных инициатив и активистов, так что с 28 по 30 июня будет много мероприятий в самых разных странах. Илья знает об этой акции и очень ей рад.
У нас тоже есть подарок — сегодня на канале Ильи вышел мультфильм по его сценарию; он рассказывает о России своей мечты, о том, какой она может стать. Как бы ни было порой грустно, тошно и темно — нужно находить в себе силы для деятельной любви. Продолжать работать, помогать политзаключённым, помогать классным вдохновляющим инициативам. Помогать тем, кто в России. Так мы станем ближе к этой прекрасной стране, о которой мы все мечтаем.