Любой диктатор придумывает и внедряет собственные праздники. Это тешит его самолюбие, укрепляет культ, пропагандирует единство и самопожертвование во имя вождя или великой цели. День народного единства начали отмечать 18 лет назад; один из инициаторов праздника Владислав Сурков без затей объяснял его идею тем, что «была задача … сказать об Империи, о нашем желании расширяться, но при этом не оскорбить слух мирового сообщества». Праздник формально отсылает к эпохе Смутного времени, когда Русь – уже Россия – поднялась и изгнала интервентов из Москвы. Но есть нюансы. Историк Олег Петрович-Белкин рассказал гостям Reforum Space Tbilisi, почему с 4 ноября всё не так просто (начать с того, что поляки были изгнаны в другой день) и какие ещё странные праздники вводили автократы прошлого.
Первый нюанс: изгнание Речи Посполитой не имеет никакого отношения к современной России. Московское царство было феодальной боярской страной, и скорее всего, оно не потеряло бы самостоятельность при поляках. Случилась бы не завоевание, а достаточно рядовая для того времени замена правящей династии. Ведь поляки пришли не просто так, их позвали: бояре хотели посадить королевича Владислава на московский престол. И если какие-то города сопротивлялись интервентам, то другие охотно сдавались.
Второй: с народным ополчением не всё было гладко. Руководители первого ополчения поубивали друг друга. Второе отнюдь не было единым, одновременно шло крестьянское восстание за ослабление крепостного права. У Пожарского явно были претензии на царский престол, он выдвигал свою кандидатуру, но проиграл Михаилу Романову.
И самое ироничное: конкретно 4 ноября 1612-го ничего не происходило. 5 да – поляки капитулировали. 6 русские князья вошли в Кремль. Но где 6, там и 7, то есть годовщина революции. Про революцию и вообще про протесты нынешняя власть вспоминать не любит. Поэтому дату решили чуть подвинуть.
Странных пропагандистских праздников в истории любой страны предостаточно. Расскажу о трёх самых симптоматичных.
Первый (точнее, два) возник при императоре Нероне. Нерон популяризирован культурой как самый жестокий и бескомпромиссный правитель Рима. Это последний из четырёх императоров так называемого террористического режима: Октавиан Август оставил по себе довольно сильные республиканские традиции, и те, кто пришли после него, практиковали принуждение и насилие, чтобы внедрить культ верховного правителя. За 54 года их суммарного правления особенно отличились Калигула и Нерон.
Калигулу убила личная гвардия, на замену ему эта же гвардия поставила его дядю Клавдия. Клавдий, в свою очередь, был отравлен своей четвёртой женой Агриппиной, матерью Нерона. Агриппина хотела править сама, пусть и руками сына, но Нерон было это осознал. Сначала он пробовал убрать мать тихо, но после нескольких неудачных покушений (в пиршесвтенной зале обвалился потолок, но Агриппина выжила, затонул корабль, на котором она плыла – и ей единственной удалось доплыть до берега) приказал её зарезать. Умирая, она прокляла сына, напророчив, что он закончит, как она. Проклятье сбылось: перед арестом Нерону не хватило смелости совершить самоубийство, и он попросил раба заколоть себя.
Какие же праздники он мог установить? Первый – Ювеналии, изначально разовое мероприятие, посвящённое достижению Нероном зрелости (сугубо семейный праздник в Древнем Риме). Отмечали широко, был театр, музыка, Нерон играл на лире, декламировал стихи, выступал на конкурсе ораторского мастерства и, конечно, выиграл. Предыдущие 6 лет он правил совместно с Сенатом, а с этого момента стал полновесным диктатором, сосредоточив всю власть в своих руках. Ювеналии же стали проводиться ежегодно. Ещё один авторский праздник, Неронии, проводился каждые 4-5 лет и планировался как альтернатива Олимпийским играм. Как и Ювеналии, Неронии начинались с хвалы императору. После его смерти Неронии были отменены, Ювеналии превратились в обычные состязания.
Мы убедились: тоталитарные правители любят славу и внимание и потому стремятся сделать личные праздники общегосударственными. Для них это показатель народной любви и поддержки. В африканских странах в дни рождения правителей даже проводятся ритуалы плодородия, поклонения местным богам – в благодарность за то, что они даровали народу столь прекрасного вождя. Кроме Нерона, распространение личных дат на всю страну практиковали Муссолини, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Бокасса (который ел мясо своих врагов и даже, кажется, накормил им советское Политбюро под видом мяса антилоп), Мугабе, Пол Пот, Иди Амин, Ниязов. Итак, следующий праздник – день рождения Гитлера.
Он широко отмечался 20 апреля начиная с 1935-1936 гг. и вплоть до капитуляции Германии (правда, нерабочим был лишь раз, в 1939-м, когда фюреру исполнилось 50). Накануне, 19 апреля, происходило вступление в гитлерюгенд; подростки приносили присягу не государству, а лично фюреру, ему вверяли свои жизни.
В «Бегстве от свободы» Эрих Фромм возводит готовность немецкого народа слушаться вождя к Реформации: с одной стороны, она освободила индивида, с другой – была жёстче католицизма, высшей добродетелью стала покорность. И когда религия ушла на второй план, место строгого отца, требующего жертв во имя высшей цели, органично заняло государство в лице фюрера. В католических же странах сопротивление государству никуда не делось.
Наш последний праздник – праздник Верховного существа. Он отмечался всего раз, став кульминацией большого якобинского террора, а заодно и началом его конца. Великая французская революция началась со взятия Бастилии и шла по нарастающей – от умеренных монархистов к умеренным республиканцам и потом якобинцам, радикальным революционерам. Их диктатура – первая европейская диктатура современного типа – запомнилась жесточайшими массовыми расправами над реальными и потенциальными врагами. Был даже принят «Закон о подозрительных», где потенциальные враги революции определялись максимально неконкретно – как «все те, кто по тем или иным причинам вызывают подозрения». Незадолго до падения Робеспьера в тюрьмах сидело, по спискам Комитета общественной безопасности, около 400 тысяч человек – аристократы и торговцы углём, маленькие дети, вдовы, земледельцы, бандиты. Смертность в ужасных условиях шла на десятки тысяч.
Робеспьер был фанатиком, но при этом человеком талантливым и честным, у него была даже кличка Неподкупный. При нём были решены две сложнейшие задачи: перераспределена помещичья земля (поэтому крестьяне его поддерживали и даже пытались отбить Робеспьера, когда его свергли и собирались казнить), а интервенты, окружившие страну кольцом фронтов, отброшены от границ Франции.
Верховное существо – это, конечно, бог. Христианский бог якобинцам не подходил; так как дворянство и духовенство не приняли новую власть (эмигрировали, организовали сопротивление и пр.), ей нужно было дистанцироваться от церкви. Сами якобинцы при этом поклонялись Разуму, но 99% населения веровало, и провозгласить в тогдашней Франции атеизм было невозможно. Нашли компромиссный вариант: придумали культ Верховного Существа и особый торжественный праздник в его честь. Он состоялся единственный раз, 8 июня 1794 г., и вместо объединения людей сильно их разозлил; христиане увидели в нём ересь. Это оказалась последняя соломинка, сломившая хребет якобинской диктатуры – вместо того, чтобы способствовать её расцвету.
Это первый праздник в истории, для которого программа была детально прописана, да ещё и утверждена конвентом – парламентом Французской Республики. Её автор, художник Жак Луи Давид предложил несколько способов для возбуждения в горожанах гордости и ярости, в том числе с помощью костра, в котором сгорят «враги общественного благополучия». Слог программы до сих пор удивляет: «Едва только занимается заря, как звуки воинственной музыки раздаются со всех сторон и заставляют людей сменить покой сна на радостное пробуждение. При виде благодетельного светила, которое оживляет всю природу, друзья, братья, мужья, дети, старики и матери спешат приготовиться к празднику Божества. … Отцы с сыновьями … клянутся положить оружие только тогда, когда они уничтожат всех врагов Республики. Дочери и матери с глазами, устремленными на небесный свод, поют вторую строфу; одни обещают выйти замуж только за тех, которые послужили родине, другие гордятся своей плодовитостью».
Робеспьер произнёс несколько патетических речей, состоящих сплошь из штампов, потом ему поднесли снопы пшеницы – фактически как богу плодородия, гаранту выживания и процветания Франции. Править и жить ему, единственному оставшемуся в живых якобинцу (Марата зарезали, Дантона казнил сам Робеспьер), оставалось полтора месяца. Термидорианский переворот привёл во власть более умеренных революционеров. Они прекратили террор, но это были вопиющие казнокрады, кондиционеры, воры и убийцы. Культ Верховного существа был забыт, а спустя 4 года Наполеон, придя к власти, признал папу Римского главой католиков взамен на право назначать епископов по своему усмотрению.
Все эти праздники отнюдь не безвредны. В каждом зашиты мотивы святости государства, укрепления его власти, пропаганда самопожертвования ради чего-то большего. 4 ноября по степени абсурдности недотягивает до предшественников. Но я уверен, что как только закончится путинский режим, он будет забыт, как и они.