Показ и дискуссия состоялись 4 февраля. Фильм, который уже можно посмотреть на YouTube (доступны английские субтитры), посвящён людям, подвергшимся преследованиям после протестов в поддержку Алексея Навального. После показа сотрудники ОВД-Инфо рассказали, как «дворцовое дело» повлияло на российские репрессивные практики накануне войны с Украиной и как сейчас можно помогать политзаключённым в России.
«Дворцовое дело» – это совокупность административных и уголовных дел, возбуждённых против участников многотысячных акций протеста зимы и весны 2021 г. Люди протестовали против ареста политика Алексея Навального и против коррупции. Информация о первой акции появилась в фильме-расследовании ФБК «Дворец для Путина. История самой большой взятки» – на сегодняшний день оно набрало 126 млн. просмотров.
Два года назад граждане вышли на улицы 125 городов России. Протесты 23 января, 31 января, 2 февраля и 21 апреля были самыми географически распространёнными с 2011-го, а многие города не видели столь массовых протестов с 90-х, отмечает Ростислав Павлищев, координирующий в ОВД-Инфо региональное направление. Причём люди вышли не из-за событий в регионе, а из-за федеральной политической повестки. Протест ушёл в регионы, и вместе с ним в регионы пошли репрессии. Пять героев фильма – выходцы из пяти городов: IT-разработчик Александр Федеряков из Москвы, студентка Анастасия Понькина из Ижевска, преподаватель Виктория Новикова из Челябинска, таксист Валерий Евсин из Пскова, блогер Владимир Егоров – из Краснодара. «Получился фильм про нашу Россию», – говорит Ростислав.
Главное отличие «дворцового дела» от других политически мотивированных дел – это масштаб: оно стало самым крупным политическим делом современной России до начала вторжения в Украину. В «болотном деле» было всего 35 фигурантов, которым были предъявлены обвинения по уголовным статьям, в «московском» – 32. Зимой-весной 2021-го 12 000 человек были задержаны, более 180 участников из 40 городов попали под уголовное преследование. 24 фигуранта дела всё ещё не на свободе – в СИЗО, колониях и на принудительном лечении. Последнее дело о тех протестах возбудили чуть меньше года назад, человек сейчас находится в СИЗО.
На «дворцовом деле» обкатывалась система репрессий – новые методы, статьи, виды пыток при допросах; вместе с массовой «зачисткой» поля от независимых СМИ и правозащитных организаций это был важный этап подготовки к войне, уверен Ростислав. Сейчас люди получают уголовные или административные дела ежедневно, в 2022 г. без задержаний прошло всего 30 дней (по крайней мере, в эти дни не поступало обращений в ОВД-Инфо). С начала войны в России за антивоенную позицию задержано почти 20 000 человек, 420 стали фигурантами уголовных дел.
«Мы сняли этот фильм, чтобы привлечь внимание ко всем политзаключённым в России и показать, как живут люди, нашедшие в себе смелость выйти на протест», – говорит Ксения Сонная из ОВД-Инфо. «Дворцовое дело» отличалось от предыдущих тем, что помимо стандартных статей, по которым привлекали протестующих – 318 и 319, оскорбление и нападение на полицейских, – для борьбы с протестами стали активно использоваться две другие важные статьи: «санитарная», о создании угрозы массовых заболеваний, и «дорожная», об умышленном блокировании транспортных коммуникаций. Обе позволяют возбуждать дела в отношении людей, чьи действия не только не доказаны, но и не имеют никаких последствий.
Нормы, которые использовались в «дворцовом деле», специально конструировались властью таким образом, чтобы не было понятно, за что именно наступает ответственность, говорит адвокат Дмитрий Захватов. Дмитрий защищал фигурантов «дворцового дела», в том числе редакторку DOXA Аллу Гутникову.
Его подзащитный Глеб Марясьев как раз стал фигурантом «дорожной» статьи. «Глеб в одиночку очевидно не мог перекрыть дорогу, он шёл в составе колонны и якобы, не имея даже мегафона, хотел направить эту толпу на Каретный ряд, – вспоминает Дмитрий. – Глеба дважды предали суду за одно и то же деяние, а это тяжкое нарушение прав. В первый раз он был заключён в спецприёмник по статье о повторном нарушении правил проведения и участия в митинге. Когда он отбыл арест по административной статье, его привлекли к уголовной ответственности. В основе дела были те же доказательства».
Протест ушёл в регионы, и вместе с ним в регионы пошли репрессии
В деле DOXA тоже использовалась экзотическая статья – о вовлечении несовершеннолетних в совершение противоправных и антиобщественных действий. Эта статья была придумана для борьбы с феноменом «Синего кита» и до дела DOXA применялась в России всего дважды: против женщины, которая якобы дала ребёнку вдохнуть гелий из шарика, и ещё одной женщины, которая в нетрезвом виде посадила несовершеннолетнего сына за руль. «Ребята произнесли четыре абзаца – это был призыв к преподавателям перестать кошмарить студентов за выражение протеста в рамках закона и призыв к студентам защищать свои права и быть активными людьми, – говорит Дмитрий. – Редакции дали по 2 года исправительных работ. При этом в конвенции о правах ребёнка явно прописано право несовершеннолетний на свободу передвижения и собраний». Забавно, что во время допроса нескольких десятков школьников и студентов (ни один в итоге не подтвердил, что видел ролик DOXA и тем более что ролик сподвиг его выйти на улицу) всем им демонстрировали этот самый ролик, отмечает Дмитрий: «В середине процесса мы уже начали смеяться: вы же вовлекаете людей посредством демонстрации этого ролика, совершаете действия, которые инкриминируете нашим подзащитным. Судья это отрицала».
Как поддержать политических заключённых из-за границы
Волонтёры в России есть, и много, отмечает Ксения. Поддержка донатами критически важна, причём приоритетны рублёвые перечисления, говорит Ростислав: «Если у вас есть лишние рубли –присылайте лучше их, они гарантированно пойдут на покрытие долгов перед защитниками. Адвокаты всё ещё работают в России – уехали единицы, – юридическая помощь на земле присутствует в большом объёме. С началом мобилизации мы захлебнулись в делах: мы расширили мандат, стали защищать пострадавших не только по статье о свободе собраний, но и по антивоенным статьям. Мы хотели бы брать всех, но это вопрос ресурсов». Средства нужны и членам семей тех, кто подвергся репрессиям – ведь человек, попавший в СИЗО, раньше приносил деньги в семью. Подписаться на регулярные пожертвования ОВД-Инфо можно здесь.
Если есть желание помогать конкретным пострадавшим напрямую, можно жертвовать на платформе взаимопомощи «Заодно»: «Раньше мы туда отправляли дела, которые были вне нашего мандата, – рассказывает Ростислав, – Мы договариваемся с защитником, чтобы он взял дело, а оплату он может получить через платформу. Там много дел с описаниями. “Заодно” выступает спасительным островом в случае ликвидации правозащитных организаций».
У многих заключённых есть свои группы поддержки, где можно им помогать, говорит Ксения: если вбить в поиске Телеграма «Свободу…», там выпадет «Свободу Саше Скочиленко» и так далее. Ксения развивает и проект адресной помощи женщинам-политзаключённым.
Помощь в рублях более ценна, подтвердил руководитель проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» Сергей Давидис: ввод денег в Россию представляет проблему, а защита осуществляется там. Сейчас репрессии по сравнению с Беларусью избирательны, их масштаб ниже, но потенциал для их расширения большой, и специально принимаемые «резиновые» нормы создают возможность привлекать кого угодно за что угодно. Помощь жертвам властного произвола востребована и будет востребована. Перечислить средства проекту «Поддержка политзаключённых. Мемориал» можно здесь.
Ещё один формат поддержки – писать заключённым письма. В отличие от упомянутой уже Беларуси, в России они доходят до адресатов, в том числе из-за рубежа. Ксения Сонная 21 числа каждого месяца организует вечера писем политзаключённым в Reforum Space Vilnius, подобные вечера проходят и в других пространствах Reforum Space. Если нет возможности отправить бумажное письмо, выручает проект «РосУзник»: сотрудники распечатают ваше письмо и отправят почтой. Для электронных писем работает сервис «ФСИН-письмо».
Наконец, безмерно важна информационная помощь. В России очень много дел, о которых никто не знает – особенно в регионах. Политзаключённых больше 500. О пострадавших по «антивоенному делу» пишет «Чёрный февраль», Ксения призывает подписываться на них и распространять информацию.
«Никогда не угадаешь, какую роль сыграет общественная поддержка, – размышляет Дмитрий Захватов. – Я сторонник того, что если в деле нет ничего, что может дискредитировать подзащитного в глазах общества, надо широко это освещать, а дальше будь что будет. Не нужно скрываться от общества, нужно рассказывать обществу свою историю, а оно сделает выводы. Задача любых репрессий – запугать. Если человек демонстрирует, что не боится этой машины, то эффект снижается».
О критической важности огласки политических дел и помощи в каждом случае говорит и Ростислав: «Если к человеку выехал защитник, пусть даже его не пустили в отделение и он просто стоит часами под дверью – крайне маловероятно, что человека ждут пытки и побои. Даже если защитник не попал потом в суд, мы всё равно не оставили человека одного с системой. Особенно если под отделом начинается стихийный митинг, приходят родня и друзья, о пострадавшем пишут СМИ. Любая помощь важна. Мы никогда не знаем, насколько страшную катастрофу мы предотвратили. Любое мелкое дело может превратиться в главную уголовку страны – как дело Саши Скочиленко».
Закончить хотелось бы двумя цитатами из фильма «Дворцовое дело. Пять историй». Первая принадлежит адвокату Михаилу Бирюкову, вторая – политологу Екатерине Шульман.
«Страх – это плохое оружие, – говорит Михаил. – Страх порождает не только неуверенность в себе, но и ненависть, и желание сопротивления. Бесперспективность пути, по которому движется правоохранительная система, будет достаточно очевидна для тех, кто принимает решения. В какой-то момент система сама сломается и захлебнётся от количества дел. Человек испугается и не выйдет на улицу, испугается и не выразит свое мнение – но как он будет жить? Когда испуг перерастёт в ненависть или ярость? Мы не знаем механизмов, которые формируют такие активности. Я с тревогой смотрю в будущее и надеюсь на здравомыслие сотрудников правоохранительных органов».
«Главный закон социального действия – присутствие, – считает Шульман. – Любые изменения происходят посредством тех, кто тут есть в данный момент. Никакие политические и социальные изменения не пойдут на пользу тем, кто самоудалился из процесса. Присутствуйте. Если кажется, что лучше потише, присутствуйте потише, но не разрывайте связей, не отрубайте себе информационные каналы. Настанет момент – и вы активизируетесь. Спящие ячейки, говоря языком подпольной борьбы, – это тоже полезно».
