В своё время я считал, что публикация «Архипелага ГУЛАГ» и признание преступным и ошибочным пакта Молотова-Риббентропа отрежет нам пути обратно, но реальность показала: сама по себе информация – недостаточна. Можно всё прочитать, всё и знать и вести себя так, как будто этого нет. Мозг она не меняет. Мозг меняет работа над собой. Сейчас делать её надо быстрее, чем в 70-е, она может пройти легче, но решение о ней принять труднее.
В информационном разнообразии люди часто подсаживаются на то, что соответствует их текущим ощущениям. Так они оказываются внутри информационного пузыря, теряя общую картину. Эти пузыри – одно из объяснений поддержки большинства в адрес происходящего на Украине.
Выйти из такого пузыря крайне болезненно и страшно. Внутри плохо – плохо сейчас всем, – но выход означает крушение мира, а в полукомфортном состоянии жить можно долго (хотя сейчас, возможно, это время сократится). Так в СССР люди до последнего цеплялись за миф о великой и счастливой родине – но мы живем в другом мире, и эта аналогия для него слишком беззуба.
Со мной это произошло, когда я понял правдивость фразы «Если ты не интересуешься политикой, она заинтересуется тобой». Что политика – наиболее мощный фактор, влияющий на каждодневную жизнь человека, столкновение к ней неизбежно, и если не разобрался в сути событий, то потеряешься и не сможешь принять ни одно решение.
Столкновение происходит внезапно, как удар по башке пыльным мешком. Этот удар ощутили сегодня очень многие. Они, может, ещё хотят остаться в стороне, но политика уже пришла и ещё придет в их квартиры и скажет: осуди это, не участвуй в этом, твоя зарплата упадёт, но мы будем великой страной…
Я разбирался со своей картиной мира год. Это был болезненный год
Я разбирался со своей картиной мира год. Это был болезненный год, но я выстроил свой взгляд на мир, мировоззрение, которого у 90% россиян нет. Нет адекватного собственного понимания – не того, что транслируется с экрана и которое поменяется вместе с ТВ-картинкой.
Об опасной простоте
Так как наш круг черпает информацию не из телевизора, многие не заметили, к чему готовят массового зрителя. Ему с 2014 года по всем каналам объясняли, что в регионе засели фашисты, которые ненавидят русских, приводили вал примеров, смешивая фейк и реальность. Этот поток информации готовил всех к тому, что с этим надо что-то делать. О том, что «спецоперация» – единственный выход, им сказали накануне. Удивительно, конечно, что нас не встречают в каждом селе с цветами, а госСМИ даже постановочные кадры сделать забыли – не до этого, видимо.
Сейчас пропаганда объяснит вам что угодно, а так как своего понимания у вас нет, это будет комфортно принять, чтобы не бороться с самим собой. Но в этом случае вы не субъект, а объект, с вами сделают всё, что захотят, и вы даже этого не заметите.
Пропаганда объяснит вам что угодно, а так как своего понимания у вас нет, это будет комфортно принять
Власти используют словарь Второй мировой более чем сознательно: многие уже писали, что та война – единственная тема, по которой в обществе есть консенсус, и одно из очень немногих событий, где мы можем ощутить себя безусловно хорошими. Никто не поддерживает нацистов. Денацификация в этом плане сродни борьбе с терроризмом или экстремизмом – даже если весь экстремизм в том, что человек вышел на улицу с плакатом. Слова делают всё однозначным и понятным. Но строить на этом политику – очень ущербно. Народу начинает надоедать победное словоблудие.
Вряд ли работа по формированию мировоззрения, самосознания, пусть даже проводимая многими одновременно, поможет нам как стране: это неизбежно штучное решение, мы не станем политической силой, способной всё изменить. Но она точно поможет человеку, который принял такое решение.
О будущей книге «Февраль 22-го»
Когда будет возможность написать книгу о том, что происходит? Для глубокого осмысления, возможно, понадобится два и более поколений. А консенсуса не будет никогда – его сегодня нет даже по Холокосту (иначе не было бы ответственности за его отрицание). Книги, подобные «На западном фронте без перемен» или записок воевавших в Чечне, начнут появляться скоро, непосредственный опыт их авторов будет ценен и интересен, но он неизбежно будет разным и очень эмоциональным. Первая попытка взгляда со стороны обязательно будет в ближайшие 10-20 лет: осмысление прошлого – свойство любого думающего человека и общества.
Некоторое время назад мир стал более цветным, а после 24-го февраля, после первого дня, – снова чёрно-белым
Мне было просто протестовать в советское время – мир был чёрно-белым, и было очевидно, что мы на светлой стороне. Некоторое время назад мир стал более цветным, а после 24-го февраля, после первого дня, – снова чёрно-белым. Причём контраст выше, чем в СССР: там мы постоянно говорили, что за мир, за разрядку. Карибский кризис прошёл как бы за сценой – а теперь мы, каждый житель страны, вынуждены невольно участвовать во всем, что происходит. Мы – осаждённая со всех сторон крепость. На моей памяти это самый суровый кризис.
Об отъезде
Я не собираюсь уезжать и буду здесь, что бы ни случилось. В СССР у меня были возможности уехать, я знал, что меня будут арестовывать, посадят – и не уезжал. Большая часть моей жизни посвящена тому, чтобы сделать жизнь здесь другой. Из-за рубежа сделать это очень тяжело.