«РеФорум» спросил о реальном положении дел в российском здравоохранении главу профсоюза медицинских работников «Альянс врачей» Анастасию Васильеву. Эксперт сравнила с Чернобылем замалчивание трагедии, разворачивающейся сейчас в больницах в связи с эпидемией коронавируса, рассказав о тех ужасах, с которым столкнулись сегодня врачи по всей стране.
— Как бы Вы охарактеризовали ситуацию в российском здравоохранении сегодня? Какие проблемы в системе выявила текущая ситуация, связанная с коронавирусом?
— Мы должны давать себе отчет, что Москва – это Европа, а остальная Россия – это Африка. То, что сейчас происходит в Москве, приличным словом назвать невозможно. В больницах творится настоящий ад. На этом фоне мы видим откровенное враньё властей и то, что рассказывают по российскому телевидению, напоминает мне Чернобыль. Тогда тоже официальная версия была, что ситуация под контролем и всё хорошо. Все мы знаем, в какие ужасы это вылилось потом. Сейчас ситуация очень похожая. Врачи в диком отчаянии и панике, но они боятся говорить о серьезности происходящего.
Разобщенность врачебного сообщества играет критическую роль в заболеваемости, смертности и вообще о том кошмаре, который стоит ждать уже в ближайшие месяцы. В Москве ситуация тяжелейшая, больницы переполнены, оставлен небольшой резерв мест, но плановую помощь получить практически невозможно. Думаю, что пик заболеваемости коронавинусом в столице будет уже в начале мая. Москва – это Ухань, причем Москва не закрыта, и люди из Москвы курсируют по всей стране.
В Москве болеют и погибают доктора, они в полном отчаянии, поскольку им не даны никакие гарантии. Они работают не пойми за что, никаких дополнительных трудовых соглашений с ними не подписано. Все путинские выплаты лишь на словах, он обещал дополнительные выплаты лишь тем врачам, которые работают непосредственно с коронавирусом. А участковые терапевты, врачи тех больниц, где оказывается плановая помощь, куда так или иначе поступают больные с коронавирусом, оказываются не у дел. Более того, те врачи, у кого закрыт плановый прием, вообще ничего скорее всего не получат. Оплата труда у врачей складывается из оклада (который зачастую ниже минимального размера оплаты труда), который составляет в среднем около 13 тысяч рублей и надбавок, которые выплачиваются только при выполнении плана. Но поскольку план остановлен из-за того, что все брошены на борьбу с вирусом, то он не выполняется. А некоторым главврачи уже практически открыто говорят, что доплаты они не получат в любом случае, поскольку денег заведомо не хватит.
При этом, система ОМС направлена против здоровья пациентов, поскольку тарифные ставки не покрывают стоимость лечения. Например, прием врача стоит 500 рублей, анализы «копейки» (100 руб.). При этом продолжительность приема у терапевта 12 минут. То есть те врачи, у кого закрыт плановый прием, не получат совсем ничего, а те врачи, которые сидят на карантине, в тех случаях, когда больницы закрыты на карантин остаются в состоянии полной неизвестности, поскольку они не выполняют плана (поступления плановых пациентов нет), зато к ним привозят заболевших короновирусом. Мы столкнулись с общим страшным хаосом, непониманием происходящего, ситуация просто катастрофическая.
Графики в принципе не составляются… Мне вчера звонили доктора, входящие в наш профсоюз, из 24-й (крупной) московской больницы и жаловались, что у них смены по 24 часа, и на одного доктора приходится 68 пациентов, которые лежат и умирают. Эти врачи практически ничего сделать не могут в текущих обстоятельствах. Доктора не могут в таких условиях работать. А ведь это хорошая больница…
И ведь никаких дополнительных соглашений с врачами не заключалось, их попросили подписать только просьбу о переводе на работу в терапевтическое отделение. Нет никаких документов ни о каких выплатах или компенсациях в случае, если медики заболеют. Полный бардак: график работы официально не задокументирован, средств индивидуальной защиты не хватает, зато врачам зачастую выписывают штраф за порчу одноразового костюма.
Складывается ощущение, что государство просто наплевало на людей. У медиков прежде было ощущение защищенности, они верили, что мы живем в богатой, щедрой стране, и многие из них были аполитичны до настоящего момента. А сейчас приходит понимание, что врачей просто обманули, послали на верную смерть, не обеспечив ничем.
В Москве каждый день поступает по 80-100 человек в одну больницу, постоянно перепрофилируются клиники под прием коронавирусных пациентов. В регионах будет катастрофа через месяц, когда там начнется пик эпидемии. Скорая и в обычное время в регионах не справлялась, поскольку там были сильные сокращения: оставили одну станцию на 10 000 граждан, причем вне зависимости от расстояния. Часто бывает, что на 150-200 км работает всего несколько машин скорой помощи, которые и в «мирное» время не успевали приехать вовремя, а что уж говорить про пик эпидемии.
Кроме того, медики не обеспечены средствами защиты. То есть врачи будут приезжать и заражать пациентов, и сами будут болеть и умирать. Сейчас, по нашим данным, смертность в России от коронавируса 7%, а среди медиков заметно выше из-за повышенного риска.
— А у вас существуют реальные цифры по коронавирусу? Насколько адекватна статистика по заболевшим?
— Этого никто не знает. Результаты тестов приходят через неделю, поэтому всю пневмонию априори считают коронавирусом. Мы не получим реальную статистику, поскольку все цифры «рисуются». Путина боятся, и поэтому наверняка не докладывают ему о всей тяжести ситуации. Врачи боятся главврачей, которые боятся регионального Минздрава, который боится федерального Минздрава, который боится правительства, а правительство – Путина. Врачи боятся потерять работу, поскольку детей кормить надо.
Врачи ждут пика заболеваемости коронавирусом в регионах в июле-августе. Тот ужас, который там был до эпидемии, когда скорая не доезжала до больных, и они умирали дома, в условиях эпидемии превратится в настоящий кошмар. Поэтому власть так боится происходящего, старается закрыть информацию, но и Путин, и правительство будут вынуждены рано или поздно признать провал «системы вранья». Власть должна использовать гласность, чтобы доносить до людей элементарные вещи. Например, то что им не надо выходить в места массовых скоплений. Вместо этого по телевизору нас уверяют, что всё под контролем, большинство зрителей этому верят, идут на улицу, заражаются, попадают в больницы. Вместе с ростом масштаба эпидемии будет происходить изменение в сознании людей, они поймут, что им врали. Сама система, это вранье себя изживет, и люди осознают, что на самом деле происходит.
Мне сейчас особенно жалко медиков, ни в одной стране нет такого скотского отношения к медицинским работникам. Начальство им открыто говорит «кого не устраивает, увольняйтесь», «вам Путин обещал и пусть он вам и платит», и всё в этом духе.
— Разрешают ли медицинским работникам уходить в отпуск за свой счет?
— По закону у нас сейчас чрезвычайное положение не введено, поэтому действует, в частности, и вторая часть 72 статьи трудового кодекса, согласно которой человек имеет право уйти на простой на 2/3 оклада в связи с технологическим изменением условий труда. Власти пользуются юридической безграмотностью докторов и заставляют работать как рабов. Если массово врачи узнают о своих правах, то система рухнет, этого власти боятся.
Пока не введено чрезвычайное положение, у врачей существует два варианта: первый – подписание дополнительного соглашения, где должны быть прописаны и условия труда, и компенсации. Во втором варианте врачи могут уходить в «простой».
— Чем может помочь введение режима чрезвычайного положения?
— Введение режима ЧП снимет вопросы с выплатами медработникам, поскольку они тут же будут объявлены мобилизованными, и не надо будет дополнительных документов оформлять, и права врачей нарушены не будут. Путин и его окружение переживают исключительно за снижение уровня своих геополитических амбиций, люди для них «расходный материал». А люди оказались заложниками кучки людей у власти, которые не обеспечивают медицинской помощи гражданам, тем самым нарушая их конституционное право на жизнь и здоровье. Если всё будет продолжаться в таком духе, то к августу, когда ситуация в регионах будет тяжелейшей, в России могут начаться социальные волнения.
— Люди могут выйти на улицы?
— Они уже вышли на улицы – в Осетии, например. Там пока экономические причины: люди протестуют против отсутствия материальной помощи от государства в условиях режима самоизоляции. Другое дело, когда начнется массовая гибель людей, которые не смогут получить медицинской помощи.
— А насколько российская система здравоохранения способна адекватно бороться с эпидемией коронавируса?
— Созданные в советское время инфекционная и санитарно-эпидемологическая службы практически полностью развалены. В Москве из трех взрослых инфекционных больниц, открытых в советское время, одну закрыли, одну урезали в половину, и только одна работает полностью. Последняя оказалась забита уже в первые дни эпидемии. Речь сейчас идет не о работе с инфекцией, а о том, как быстро может быть развернута система борьбы с ней, насколько быстро будет готово необходимое количество реанимационных коек и мобилизовано квалифицированного медицинского персонала. У нас слабая материально-техническая база и нехватка квалифицированного медицинского персонала.
— Что необходимо для успешной борьбы с эпидемией?
— Я не могу взмахнуть волшебной палочкой, чтобы у врачей появились средства индивидуальной защиты, человеческая зарплата. Этой «палочкой» обладает президент. Медики должны получить уверенность и гарантию от государства, а у них ощущение предательства, что их «пустили в расход».
— А как в принципе можно было бы обеспечить мобильность системы здравоохранения для эффективного отражения эпидемий?
— Всё очень просто, надо вернуть систему санитарно-эпидемиологической и инфекционной служб, которая была в Советском Союзе. Иногда инфекционные больницы стояли пустыми, но врачей так или иначе перераспределяли. В советское время эта система управлялась грамотно. Можно это всё сделать, было бы только желание.
— Что сейчас в больницах с медикаментами для лечения коронавируса и его осложнений?
— Жалоб на нехватку медикаментов не поступает в таком количестве как на нехватку средств индивидуальной защиты, тестов, нарушение режима и оплаты труда. В Москве медикаменты пока еще есть, а до регионов эпидемия еще не дошла в полном масштабе, поэтому пока о нехватке лекарств там говорить преждевременно. В регионах тесты нужны, но их не хватает.
А в Москве уже поздно тесты проводить, поскольку это предварительная мера для того, чтобы на раннем этапе проводить массовое тестирование и изолировать людей, как это было сделано, например, в Южной Корее. Кроме того, люди в регионах в своем большинстве доверяют официальной информации из телевизора, которая не сообщает правды о реальной опасности эпидемии, поэтому они слабо соблюдают социальную дистанцию, что приведет к печальным последствиям – рухнет и без того дышащая на ладан система здравоохранения в регионах, и масса людей не получит адекватной помощи и погибнет.
— Какова точность тестов, проводимых в России?
— В России все тесты производит новосибирское НПО «Вектор», которое их и обрабатывает, поэтому результат приходит через неделю, а зачастую и вовсе не приходит. Про точность тестов надо говорить с сотрудниками лабораторий, но они настолько запуганы, что боятся общаться даже с нами.
— Как Вы полагаете, возможно ли, что в России будет создана вакцина против коронавируса?
— Я слабо верю в то, что от РНК вируса, которым является коронавирус, в принципе может быть создана вакцина. Я думаю, против этого вируса может быть только лекарство, которое воздействует на определенных стадиях патогенеза. Но от разработки лекарства до его введения в клиническую практику проходят годы, впрочем, возможно, сработает какое-то волшебство.
— Есть ли у России потенциал разработать такое лекарство?
— Наша страна славится богатым потенциалом, но для его развития нужны условия, а ученые в России нищие, но надежда умирает последней.
— С чего необходимо начать системную реформу российского здравоохранения?
— Главное, увеличить государственное финансирование здравоохранения с нынешних 3,6% ВВП до хотя бы 6% ВВП (для сравнения в США – это около 15% – прим. «РеФорум»). Наша медицина – это наша оборона сейчас, поэтому государство должно её приоритетно финансировать. Во-вторых, нужно изменить систему ОМС с заниженными тарифными ставками. Я уже говорила об этом выше. То есть надо сделать эти ставки экономически обоснованными с адекватной надбавкой. Кроме того, следует минимизировать количество платных услуг, которые не входят в ОМС. Не говоря уж о других проблемах; больницы физически разваливаются – трескаются стены, осыпается штукатурка и прочее. Городской бюджет не выделяет финансирование, Минздрав тоже не участвует в этом… Кто отвечает за эти разрушенные стены? Главные врачи вынуждены изобретать схемы, чтобы добиться ремонта зданий.
Недавно коллеги рассказывали о том, что в больнице номер шесть в Перми, потолок рухнул во время операции в отделении гинекологии. Накануне было выделено 220 000 рублей на составление сметы ремонта, которая оказалась «неподъемной», и тогда решили отделение просто закрыть. И вот на одной из заключительных операций рухнул потолок. Другой болезненный момент – больницам фактически запрещено покупать оборудование дороже 100 000 руб., только брать его в аренду, которая зачастую оказывается баснословной, а оборудование в итоге простаивает, поскольку нечем платить за его техническое обслуживание. То есть помимо увеличения финансирования необходимо создать систему контроля качества материально-технической базы и ответственности за её состояние. Другими словами, если взять любую региональную больницу, должно быть ясно, кто отвечает за здание, кто – за снабжение, а кто – за зарплату. Сначала мы должны наполнить систему деньгами и сделать так, чтобы её не разворовывали. А для искоренения коррупции надо вводить жесткие меры и обеспечить независимость судебной системы. Как только система здравоохранения наполнится деньгами, можно будет решить и материально-технические, и кадровые вопросы. Ведь люди увольнялись и увольняются – потому что денег платят мизер.