Сегодня многие политики ищут подходы к будущим президентским выборам – спорят, переговариваются, пытаются нащупать единую позицию. «Мы не обладаем политической субъектностью, не можем делать заявлений, но можем предлагать стратегии и собирать коалиции, чтобы их реализовывать», – говорит Антон Михальчук, координатор фонда Free Russia Foundation на Южном Кавказе и стратегического центра FRF. На лекции «Выборы-2024: от социологии к действию», прочитанной в Reforum Space Tbilisi, он рассказал, на чём можно строить информационные кампании накануне выборов и какими месседжами охватывать аудиторию – так, чтобы достучаться до самых разных групп в России и вне её, отталкиваясь от их ценностей и страхов. Мы публикуем тезисы его выступаления, предыдущая лекция Антона, посвящённая пропаганде во время войны, здесь.
Начнём с социологических данных – это важно для понимания, какие стратегии будут эффективны при работе с российским обществом.
Опрос проекта «Хроники» показывал, что ядерных сторонников войны в России около 22%, и около 20% её однозначно не поддерживают. Эти 22% – те, кто ответил положительно на вопрос о поддержке, высказался против вывода войск до достижения целей конфликта и за увеличение расходов на армию. Половина противников войны (49%) мотивировали свою позицию тем, что умирает очень много людей; их позиция строится не на общей картине и не на политических аргументах, а на жалости.
Общую же поддержку войне выразили 58% опрошенных, но, по нашему мнению, это поддержка не войны как таковой, а власти и её политики: в стране, где есть подавляющая идеология и вертикаль власти, голос большинства всегда будет за действующую систему.
Следующий опрос – его результаты в конце октября опубликовала «Левада» – взорвал либеральные СМИ: выяснилось, что 56% не хотят продолжения этой войны, а хотят мирных переговоров. При этом 76% ответили «да» или «скорее да» на вопрос, поддерживают ли они лично военные действия. То есть – да, поддерживаем и да, хотим, чтобы они прекратились. Примерно то же соотношение было и в предыдущих опросах «Левады»: люди в России всегда были готовы к прекращению этой войны, никому не нравится кровопролитие – но при этом поддерживают действия власти, которая ведёт эту войну. И ещё один нюанс: когда условием прекращения войны называется возвращение присоединённых территорий, поддержка падает ровно вдвое.
Выводы очевидные: консолидация вокруг лидера высокая, люди не хотят проигрывать, но могут нормально воспринять прекращение военных действий. К слову, Арестович уже запустил собственную кампанию по прекращению войны и заключению мирных договоров в существующих границах. Очевидно, украинская социология говорит, что украинцы готовы прекратить конфликт даже с потерей территорий.
Какие болевые точки госполитики мы видим через социологию?
Сентябрьский опрос Russian Field показывает, что более 40% россиян скорее не проголосуют за Путина, если до марта случится одно из следующих событий: военное поражение, рост инфляции (150 рублей за доллар), мобилизация и запрет на выезд из страны. «Левада» в августовском опросе обозначила основные проблемы, которые тревожат россиян: инфляция, коррупция, беспокойство по поводу повышения пенсионного возраста (отпечаток 2018-го), широко распространённая бедность, рост безработицы, тревога по поводу возможных взрывов и терактов; протестный потенциал лежит исключительно в области бедности и безработицы: 15% готовы выйти на улицы, если экономическая ситуация ухудшится.
Мы поговорили о настроениях и теперь можем через аналитику перейти к теме выборов.
Для начала вспомним, каковы были особенности осенних выборов, региональных. «Голос» отметил их важнейшую черту: они оказались ещё менее свободными и честными, чем выборы прошлых лет. Не сменился ни один губернатор, и даже в Хакассии, где с действующим губернатором-коммунистом боролся единоросс, гонку остановили, лишь бы лица не поменялись. Везде должно быть, как говорил Немцов, ноль исков. Вторая особенность – если раньше фальсификацией занимались региональные ЦИКи и ТИКи и наблюдения могли это зафиксировать, то теперь все фальсификации совершаются во время ДЭГ – дистанционного электронного голосования, те результаты, что текут снизу, из регионов, уже не важны. Раньше многие делали ставку на то, что на выборы можно влиять через контроль. Сейчас этот контроль теряется. Думаю, к выборам Путина они попробуют максимально укрепить эту вертикаль.
Президентские выборы не будут голосованием, это будет переоформление бумаг. Система так запрограммирована, что выборы нужно провести, без них она начнёт тормозить. И их проведут спокойно и уверенно, в лучших советских традициях пионерских шествий с флагами.
Путин пока не выдвигал свою кандидатуру, видимо, это будет в ноябре или декабре. Кампания началась весной с поездки на оккупированные территории, с того момента его имидж выстраивается ровно как в 2018-м, никаких новых приёмов: лидер всех национальностей (посещение Дербента), отец нации (встреча с детьми), эффективный управленец (много ездит), мужественный (без шапки стоит на морозе, носит чёрные очки), имеет общественную поддержку (полтора месяца назад был зарегистрирован товарный знак Putin Team, сайт пополняется мерчем, туда добавляются инфлюэнсеры, которые будут обеспечивать иллюзию этой поддержки).
Правда, его глобальный имидж освободителя и антиколониалиста слегка подпорчен ордером Международного уголовного суда. Но этот эффект стараются компенсировать поездками в недемократические страны, а Китай через свои прокси – сайты на разных языках – помогает выстраивать образ Путина – борца с гегемонией Штатов.
Каковы болевые точки политического имиджа Путина, помимо ордера МУС? Война и возраст. Путин и война нигде в пропаганде не пересекаются, эти слова ни за что не будут звучать в одном выпуске новостей. Есть возможность, что из него к выборам и сделают сильного несгибаемого лидера, побеждающего Америку, но пока тема войны из кампании ушла. Что касается возраста — можно предположить, что ему точно не будут подбирать молодых конкурентов (вспомним уже упоминавшийся опрос Russian Field, где россияне не хотят видеть президентом человека старше 70 лет; Путину 71).
С учётом всего сказанного попробуем ответить на вопрос: как строить нарративную предвыборную кампанию внутри России и на Западе? Как воздействовать на широкие массы при помощи выводов из социологии?
Основных нарратива нужно два: десакрализация Путина и его делегитимизация.
Одна информационная кампания должна быть направлена на усиление группы противников войны. Более 20% антивоенно настроенного населения – это очень много. Нужно, чтобы антивоенный активист стал человеком с интересной серьёзной позицией, а сторонник войны был, наоборот, маргинализирован. Какая идея объединяет почти всех противников войны? Что много людей умирает. Отсюда главный предлагаемый нарратив на усиление противников войны: считаем погибших, рассказываем о том, к каким катастрофическим жертвам ведёт война, ставим ценность человеческой жизни во главе нарративной кампании. Обывателю жалко и украинца, и россиянина – украинец же погиб не потому, что плохой, а из-за бендеровца.
Нужно использовать разные группы нарративов на разные аудитории. Так как многие россияне воспринимают Путина как гаранта мощи и стабильности, нужна работа со страхами: Россия – небезопасная страна, атаки БПЛА происходят каждый день, уезжают все, кто могут, приезжают мигранты, вас и ваших детей могут забрать на войну и закрыть границы. При Путине будет расти инфляция, увеличиваться цены.
Патриотам с имперскими амбициями не нужно говорить, что Россия не великая. Наоборот – да, великая, но Путин ведёт её в геополитическую яму. Из Путина надо сделать неуспешного непатриотического лидера, рассуждая в патриотических же нарративах. Мы должны говорить не «Путин равно война», а «Путин равно проигранная война».
Нужно убирать любой формат его поддержки. Нужно, чтоб когда ты шёл на избирательный участок, в твоём подъезде было написано «Путин – л*х». Кристаллизация людей вокруг Путина связана с тем, что сколько бы он ни убил и ни замучил, он сильный и несгибаемый, а значит, пускай ведёт страну. Пусть контрпропаганда говорит, что он слабый (и в том числе из-за этого Россия проигрывает войну и не может эффективно противостоять Западу).
Западные лидеры постоянно закрепляют образ сильного Путина и на российскую, и на западную аудиторию – в полном соответствии с нарративами, которые по его поводу выстраивает администрация президента. Скажем, АП точно с удовольствием процитирует, что Байден назвал Путина террористом номер один. Мы должны работать на делегитимизацию Путина, показывать Западу, что россияне не признают его как легитимного лидера – а внутри страны транслировать, что Путин старый, слабый и ведёт страну к провалу. Но этого никто пока не делает. Даже половина кампании Навального строится на том, что он террорист и убийца.